Львиная стража - [100]

Апсоланду не понравилось, что Нина едет одна, но она сказала, что с ней поедет Коломбо. Их водитель, сказал он, имея в виду Гарнета, ушел от них за день до этого без какого-либо уведомления. В тот вечер, когда Апсоланд вернулся с работы, дом был пуст, никого вообще не было. Только представьте: в том доме никого нет, вокруг никого нет, и все охранные системы отключены.

Естественно, в девять вечера, когда он вернулся домой, еще не стемнело. Только смеркалось, небо затянули черные тучи, все пропиталось водой. Дождь шел весь день. Львы стояли на воротных столбах, с их голов лилась вода, и у бедного человека, которому предстояло быть съеденным, между поднятыми к морде льва руками образовалось озерцо.

– Да ладно, ты не можешь этого знать, – сказала Тилли, но я мог и знал.

Он открыл ворота своим волшебным ключом. Поехал по аллее между кремневыми стенами и понял, что что-то не в порядке, когда проехал половину пути, а огни не включились. В доме, в этом образце безопасности для всех – но такой штуки, как безопасность, не существует, правда, в этом мире нет безопасности, – парадная дверь была открыта, окна открыты, задняя дверь широко распахнута. Когда он вылез из машины, к нему подбежали собаки. Звонил телефон, звук через открытую дверь выплескивался наружу, и создавалось впечатление, будто телефон звонит уже часами, но никто не берет трубку.

– Опять у тебя воображение разыгралось, – сказала Тилли.

– А как могло быть иначе? – сказал я. – Я живо это представляю, я знаю, что прав. Эти собаки скакали бы вокруг него, прыгали бы, требовали бы еды, а он спешил бы к телефону, отгонял бы их, орал бы, чтобы они от него отстали…

– Ладно, рассказывай так, как тебе видится, – сказала Тилли. – А потом он услышал знакомый голос, голос, который слышал изо дня в день много месяцев и который не вызывал у него подозрений, ни малейших.

– Насчет «ни малейших» не знаю. Здесь говорится, что он всех проверил, что его частные сыщики проверили всех на предшествующее.

– На прошлое, – сказала она – и была права. Теперь, когда рядом нет Сандора, который учил бы меня и поправлял, я начинаю забывать те знания, что он мне дал, и слова, что от него узнал.

– Получается, что у людей его нет, – сказал я, имея в виду прошлое, – нет в том случае, если их не поймали на каком-нибудь преступлении. Те двое не проходили по базе. Думаю, никто не знает о них то, что знаем мы.

– Они были рядом и в то же время так далеко. А если бы Сандор увидел его? Что тогда?

– Не увидел, – сказал я. – Его пару раз видел я, но откуда я мог знать?

Эти подробности Апсоланд газетам не рассказал, о том, что узнал голос, все это выяснилось позже. Он не сказал им, что голос требовал два миллиона фунтов, иначе его жена умрет. В тот момент он даже не рассказал им, что тот голос называл его жену не Ниной Эбботт и не миссис Апсоланд, а Принцессой.

Он выждал два дня, прежде чем заявить в полицию. К тому времени он уже отдал половину суммы. Ему было велено принести деньги в церковь, не в ту, в которой мы оставили Джессику, а в деревушке, название которой начиналось с «Х», таких в округе было много, – в общем, то ли в Хинкстоне, то ли в Хинтлшеме, то ли в Хевенгеме. Тот голос сказал: отдай нам половину, и Принцесса поговорит с тобой по телефону.

– Опять церковь, – сказала Тилли. – Интересно, почему.

– Потому что они всегда так делают. Точно так же они поступили, когда были втроем: Сандор, Адельмо и Чезаре. Можешь считать это их торговым знаком.

Апсоланд оставил миллион в кейсе, который положил на пол кафедры, забавного восьмиугольного балкончика из дуба со ступеньками, ведущими к нему. Но с Ниной он так и не поговорил, никто ему не позвонил. К тому времени Принцесса была мертва, давно мертва от выстрела в голову, ее застрелили из одного из его драгоценных коллекционных ружей и закопали в Волчьем лесу. В неглубокой могиле, как писали газеты. Наверное, она была неглубокой, потому что собаки Апсоланда отыскали ее и разрыли.

Коломбо и Мария – вот как они называли себя. Во всяком случае, так их называли. К тому времени, когда за дело взялась полиция, они уже были в Италии. Их должны экстрадировать, если это правильное слово, и привезти сюда. На то, чтобы довести это дело до суда, уйдет много месяцев, но им уже предъявили обвинение в убийстве и куче других вещей в суде, который возглавляет полицейский судья, а не настоящий.

Я представил, как удивился бы Сандор. Ну, в том смысле, что если бы он узнал, что, пока он придумывал, как похитить Принцессу, его старые товарищи жили в доме и строили собственные планы.

– Как, они сказали, их звали?

Я сделал над собой усилие и заставил свой язык произнести итальянские имена, не коверкая их.

– Джованни Коломбо Вьяни. Мать Сандора сказала, что ему никогда не нравилось, когда его называли Джанни Вьяни, и он подумывал о том, чтобы представляться вторым именем. В общем, он так и сделал, верно? Естественно, он не был женат, когда Сандор познакомился с ним. Он был просто Джанни Вьяни, он не участвовал в той афере, но свою долю хотел получить. Ну, так рассказывал Сандор.

– Ты все время говоришь о Сандоре, – сказала Тилли. – Что, у тебя своих мыслей нет? Неужели у тебя нет собственных чувств?