Лузиады - [57]

104

И Соуза, что доблестью военной

В земле известен станет отдаленной,

С отрядом небольшим, но дерзновенным

Здесь одолеет персов легионы.

Затем Менезеш, воин несравненный,

Обрушится на персов обреченных,

И силою искусного удара

Одержит верх над недругом он ярым.

105

Но мы оставим знойные пустыни

И с мыса Джаска (ранее Карпелы)

Стремительный полет направим ныне

Туда, куда судьба нам повелела.

Минуем мы Кермании равнины,

Чтоб увидать, как с гор струится смело

Прекрасный Инд и как с иных вершин

Стекает Ганг - могучий исполин.

106

Пред нами Кач; волною сокрушительной

Встает вода полуденного моря,

И входит в устье рек она стремительно

И вверх несется, жителям на горе.

А вот Камбея берег восхитительный.

Богатством и красой друг с другом споря,

Здесь города в довольстве процветают

И вашего прибытья поджидают.

107

Индийский берег, славный и желанный,

Что тянется от мыса Кумари,

До жаркой, отдаленной Тапробаны

И древних Гат незыблемых вершин,

Пройдут бесстрашно вои-лузитане,

Сюда явившись по стопам твоим.

И, предков чтя военные заветы,

Одержат всюду славные победы.

108

Племен немало разных поселилось

За старыми индийскими горами.

В одних магометанство утвердилось,

В других, взяв власть над робкими умами,

Язычество издревле сохранилось.

В Нарсинге, за далекими морями,

Почил Фома, апостол богоданный,

Что вкладывал персты в Христовы раны.

109

Там, в городе богатом Малипуре,

В те дни вдали от моря отстоявшем,

Не испытавшем океанской бури

И идолов старинных почитавшем,

Фома явился, бледный и понурый

И от пути бескрайнего уставший.

Он обходил неведомые страны,

Христовым словом исцеляя раны.

110

Он мертвых воскрешал молитвой дивной,

Он исцелял недуги и болезни,

Людей от мук врачуя неизбывных,

Он страждущим старался быть полезным.

Подвижник испытаньям непрерывным

Подвергнут был по воле сил небесных.

Вдруг ствол огромный у брегов пустынных

Извергли океанские глубины.

111

Правитель Малипура неустанно

Строительством в ту пору занимался.

Послав слонов на берег океана,

Он тщетно древесины дожидался.

Усилиям животных-великанов

Древесный исполин не поддавался.

Но тут Фома, на брег придя с канатом,

Набросил вмиг его на ствол заклятый.

112

С молитвою он принялся за дело

И, Божье милосердье призывая,

Извлек из вод подарок моря смело,

Величие Христово утверждая.

В сердца брахманов, в гневе закоснелых,

Закралась зависть мелкая и злая.

Они боялись, что народ смиренный

Примкнуть к Фоме решится непременно.

113

И сам верховный жрец, желаньем мести

И наущеньем близких распаленный,

Забыв устои совести и чести,

Встал на стезю деяний беззаконных,

Сей старец, кровожадностью известный,

Апостола гонитель исступленный,

Свершил убийство, чтобы без сомненья

Все на Фому направить подозренья.

114

Убил родного сына жрец надменный,

К Фоме объятый ненавистью страшной.

И толпы лжесвидетелей презренных

Святого очернили громогласно.

И смертный приговор ему мгновенно

Был вынесен от недругов ужасных.

А он перед лицом царя и знати

Содеял чудо, Божьей веры ради.

115

Он воскресил бесчувственное тело

И вопросил индийца молодого,

Чья длань его повергла в те пределы,

Отколь нельзя в наш мир явиться снова.

И юноша, возвысив голос смело,

Отца нарек убийцею родного.

И, полный неподдельным восхищеньем,

Твердил Фоме слова благодаренья.

116

То чудо всех индийцев поразило.

Крестился тут же царь благочестивый.

И многие, увидев Божью силу,

За ним примкнули к вере справедливой.

Тогда брахманов ненависть сплотила.

К Фоме пылая злобою ревнивой,

Они страдальца умертвить решили

И темную толпу к тому склонили.

117

Фома услышал яростные крики,

Когда он проповедовал народу.

Он знал уже от Господа-владыки,

Что скоро оборвутся жизни годы.

Он не страшился супостатов диких,

Презрев земные муки и невзгоды.

Фому сперва каменьями побили,

А после грудь ему копьем пронзили.

118

И Ганг, и Инд, слезами обливаясь,

Тебя, Фома, оплакали с любовью.

А христиане, по тебе терзаясь,

Предались долгой, неизбывной скорби.

Но херувимы с пеньем, улыбаясь,

Тебя к престолу вознесли Христову.

Теперь молись ты за лузиад верных,

Несущих бремя тягот непомерных.

119

Вы ж, кто себя бесчестно выдает

За Господа посланцев, как Фома,

Скажите: почему вошла в почет

Средь вас от веры отступлений тьма?

Коль соль земли уж пресной предстает,

То где же слабым смертным взять ума?

Какою солью ересь нам приправить

И души чем заблудшие исправить?

120

Но кончим этот разговор опасный

И к берегам вернемся вожделенным.

Вот здесь, где Малинур стоит злосчастный,

Залив уходит вправо постепенно.

Минуем мы Нарсинги край прекрасный

И над Ориссой пролетим мгновенно.

Узрим, как Ганг, могучий и бурливый,

Впадает в море в глубине залива.

121

Индийцы перед смертию стремятся

Себя омыть в воде его священной,

Надеясь, что грехи им все простятся

За это омовенье непременно.

Вот Читтагонг: в дворцах его таятся

Сокровищ груды редких и бесценных.

Но брег Бенгальский к югу отступает

И нас к иным просторам приглашает.

122

Пегу мы видим; здесь во время оно

Взросло потомство гнусного союза.

И женщину, в насмешку всем законам,

С презренным псом связали страсти узы.