Лунный жаворонок - [7]

Софи ненавидела, когда ей указывают – особенно учитывая, что на ее вопросы Фитц не отвечал. Но, опять же, только так она могла выяснить, почему же он настолько разволновался. Оставалось лишь понять, что значит «прислушаться».

Она не заставляла уши слышать – они просто слышали. Но вот прислушиваться нужно было самостоятельно. Приходилось сосредотачиваться. Может, чтение мыслей действует так же – как еще одно чувство?

Она сконцентрировалась на лбу Фитца, воображая, что вытягивает свое сознание подобно тени и нащупывает его мысли. Через секунду она услышала его голос. Не такой резкий и громкий, как голоса людей, а скорее едва слышный шепот у нее в голове.

– Ты еще никогда не встречал такого тихого разума, как мой? – выпалила она.

– Ты услышала?! – побледнел Фитц.

– А не должна была?

– Никто больше не может.

У нее ушло несколько секунд, чтобы осознать его слова:

– И ты не можешь прочесть мои мысли?

Он покачал головой:

– Даже когда стараюсь изо всех сил.

Новый камень тревог упал ей на плечи. Она не хотела отличаться от остальных эльфов.

– Почему?

– Понятия не имею. Но твои глаза и место жительства… – Он замолчал, словно испугавшись, что сказал лишнее, а затем принялся теребить кристалл своего проводника. – Надо спросить отца.

– Постой, ты не можешь просто уйти! – По крайней мере, пока у нее было больше вопросов, чем ответов.

– Я должен. Я и так задержался – а тебе нужно домой.

Софи знала, что он прав. Она не хотела неприятностей. И все же, когда Фитц поднял кристалл к свету, колени у нее задрожали. Он был ее единственной связью с увиденным чудесным миром – единственным доказательством, что она не выдумала все это.

– Мы еще увидимся? – прошептала она.

– Разумеется. Завтра я вернусь.

– Как мне тебя найти?

Он чуть улыбнулся:

– Не волнуйся. Я сам тебя найду.

Глава 5

– Вот ты где! – воскликнула мама. Ее перепуганные мысли переполнили сознание Софи, как только та зашла в загроможденную гостиную и увидела, что мать говорит с кем-то по телефону. – Да, она пришла, – произнесла та в трубку. – Не волнуйтесь, мы с ней очень серьезно поговорим.

Сердце Софи забилось в горле.

Мама положила трубку и обернулась, сурово глядя на дочь большими зелеными глазами:

– Звонил мистер Суини, он не нашел тебя в музее. Чем ты думала, когда сбегала, особенно сейчас, когда все нервничают из-за пожаров? Ты хоть представляешь, как я волновалась?! А мистер Суини чуть полицию не вызвал!

– П… прости, – запнулась Софи, пытаясь придумать что-нибудь убедительное. Она совершенно не умела врать. – Я… испугалась.

Гнев матери сменился беспокойством, и она нервно дернула вьющуюся прядь своих каштановых волос:

– Чего испугалась? Что-то случилось?

– Я увидела того типа, – сказала Софи, решив, что лучшая ложь основывается на правде. – Он читал статью про меня, а потом стал расспрашивать про всякое разное, и я испугалась и сбежала. А потом побоялась возвращаться, поэтому дошла до остановки и села на трамвай.

– Почему ты не пошла к учителю или охранникам? Почему не позвонила в полицию?

– Не подумала, наверное. Я просто хотела уйти от него подальше. – Она дернула себя за ресницы.

– Перестань так делать, – недовольно велела мама, закрывая глаза и качая головой, а затем тяжело вздохнула: – Ладно, главное, что с тобой все хорошо. Но если такое снова произойдет, сразу беги к взрослым, поняла?

Софи кивнула.

– Хорошо. – Мама потерла нахмуренный лоб – она всегда хмурилась, когда нервничала. – Вот именно поэтому мы с твоим отцом расстроились из-за статьи. В нашем мире опасно выделяться – никогда не знаешь, что сделает какой-нибудь чудак, если тебя найдет.

Софи лучше всех понимала, как опасно выделяться. Всю жизнь ее дразнили, мучили и задирали.

– Со мной все хорошо, мам. Правда.

Мать тяжело и расстроенно вздохнула:

– Знаю, просто так бы хотелось…

Она недоговорила, и Софи закрыла глаза, жалея, что не может заглушить продолжение мысли.

«…чтобы ты была нормальной, как твоя сестра».

Слова пронзили сердце Софи крохотной булавкой. Вот что самое тяжелое в судьбе телепатки – слышать, что на самом деле думают твои родители.

Она знала, что мама не подразумевала ничего плохого. Но от слов все равно было больно.

Мама крепко обняла ее:

– Просто будь осторожнее, Софи. Я не знаю, что делать, если с тобой что-то случится.

– Знаю, мам. Я постараюсь.

В дом зашел отец, и мама отпустила ее.

– С возвращением, дорогой! Ужин будет готов через десять минут, – крикнула она ему. – Эми! – добавила она громче, чтобы наверху было слышно. – Пора спускаться!

Софи прошла за мамой на кухню, чувствуя, как крутит живот. Стертый линолеум, светлые стены, безвкусные безделушки – после блестящих городов, которые показал ей Фитц, все казалось таким затрапезным. Неужели ее дом там?

Неужели ее дом здесь?

Отец поцеловал ее в щеку и поставил на стол потрепанный портфель.

– Как поживает моя Сойка? – спросил он, подмигивая.

Софи скривилась. Он звал ее так с младенчества – видимо, потому, что собственное имя давалось ей тяжеловато, она выговаривала только «Сои». Софи уже сотни – нет, тысячи раз просила его прекратить. Но он не слушал.

Мама сняла крышку с одной из кипящих кастрюль, и воздух наполнился запахом чеснока и сливок. Она протянула Софи вилки: