Лунный ветер - [126]

Когда Том закрыл глаза, на губах его стыла всё та же улыбка.

— Спасибо за всё, Ребекка. И прости.

Шагнув на первую ступеньку, Гэбриэл крепче прижал меня к себе: заставив уткнуться лбом в его плечо, оставляя меня в милосердной шёлковой черноте.

Где-то за гранью над ещё одной оборвавшейся дорогой золотой капелью разбился смех Владычицы Предопределённости.

Звук выстрела за собственным криком я почти не расслышала.

Глава двадцать пятая, в которой зарастают трещины и собираются осколки

Когда я вошла в гостиную, мужчины сидели у камина, грея в ладонях бокалы с бренди. При моём появлении они тут же поднялись, но я лишь устало махнула рукой с письмом, прежде чем опуститься на софу, потеснив развалившегося на ней Лорда.

— Среди утренней почты нашлось письмо от адвоката, — медленно произнесла я, переводя взгляд с одного участливого лица на другое. — Суд принял решение о наследии Чейнзов.

Эта гостиная, выдержанная в тёплых золотистых тонах, с белой лепниной потолка и искусной резьбой по деревянному порталу камина, была моей любимой комнатой во всём Энигмейле. Сейчас камин весело трещал, отрицая первые осенние холода, разливавшие в сумерках за окном вязкий зябкий туман, и наполнял комнату теплом не только красок и приятной компании.

На лицах отца, Гэбриэла и мистера Хэтчера я прочла то же, что так часто видела на них за месяцы, минувшие с того страшного дня — дня моей свадьбы. Осторожная, участливая бережность: точно они смотрели на хрустальную вазу, стоявшую на краю стола, в одном движении от падения.

Отец, наклонившись вперёд — его кресло стояло прямо рядом с софой, — ободряюще накрыл мою руку своей.

— И что же?

Не торопясь отвечать, я опустила взгляд на листки в своей ладони, пытаясь сдержать горький смешок, рвущийся с губ всякий раз, когда я осознавала, куда привела меня выбранная мною дорога.

Все детали той страшной истории я узнала на следующий день. От Гэбриэла. После моего отказа на мосту ему действительно не составило труда свести концы с концами… да только Гэбриэл прекрасно знал, как на самом деле можно исцелить оборотня — и понял, что мне этого, конечно же, сообщить не удосужились. Первым его порывом, как я тогда и думала, было кинуться за мной, дабы выспросить правду и рассказать её же. Но, поразмыслив, Гэбриэл решил не рубить сплеча… и, поскольку в глубине его души всё же тлели сомнения о причинах моего неожиданного отказа, решил раздобыть доказательства или опровержения своей теории самостоятельно.

Гэбриэл без промедления отправился в Ландэн. Воспользовавшись былыми связями, проследив всю цепочку посредников графа, он узнал: лорд Чейнз не только по неведомой причине интересовался оборотнями, но и потихоньку сужал круги вокруг бывшего Инквизитора, поселившегося в его краях. Явно желая убрать с дороги так некстати возникшую помеху. И был прав: не появись Гэбриэл в окрестностях Хэйла — и никто бы не смог ни помешать графу, ни вывести на чистую воду.

Охотники удосужились бы заинтересоваться убийствами и отправиться в глухую провинцию не раньше, чем после пятого обнаруженного тела. Даже если б мистер Хэтчер что-то заподозрил, призвать к ответу графа Кэрноу — с его властью и связями — простому деревенскому стражнику не представлялось возможным. В хэйлской страже не было мага, который смог бы устроить досмотр памяти графу или его сыну; если б и был — чтобы на законных основаниях допросить пэра, требовался очень весомый повод. Как и для того, чтобы вломиться в его дом. Учитывая отсутствие прямых доказательств того, что Том — оборотень, мистер Хэтчер не мог попросить поддержки ни у городской стражи, ни у Инквизиции. Обвинения, прозвучавшие в адрес пэра из уст какого-то провинциального стражника, да к тому же не подкреплённые ни единой реальной уликой, не заставили бы тех даже всерьёз задуматься, не то что подняться с места. Если бы кто-то вдруг и решил подняться — был бы остановлен вышестоящими лицами, со многими из которых граф вместе учился в Кембридже или играл в гольф.

Фактически арестовать лорда Чейнза можно было, лишь застав его на месте преступления. Непосредственно во время того, как он соберётся скормить своему сыну его жену.

И, осознав это, Гэбриэл — просчитав действия врага с опытностью и безошибочностью того, кто некогда был одним из лучших слуг Инквизиции, — придумал план, который в итоге успешно осуществил.

Разузнать, какой ювелирный дом обслуживает графа Кэрноу, оказалось нетрудно. Вызнать у ювелира, что за кольцо граф заказал своей невестке, тоже. Оставалось сделать две копии и привлечь мага-артефактора, чтобы тот их заговорил: в Ландэне таковых было немало, и многие из них за крупную сумму без вопросов выполняли любые заказы. В итоге, как только граф усыпил нас с Томом, моё кольцо подало сигнал Гэбриэлу — и при вторжении в Энигмейл помогло обнаружить, куда именно нас уволок для ритуала лорд Чейнз. Кроме того, Гэбриэл озаботился раздобыть пилюлю, которая лишила меня возможности после брачной ночи оказаться в деликатном положении.

Детям оборотней проклятье передавалось не всегда, но моя беременность в любом случае была бы совершенно лишней.