Лунный вариант - [8]

— Конечно. Ты меня правильно понимал! — обрадованно подтвердил таксист. — Я — казах. Зачем же ты будешь вести меня в ресторан и платить за меня деньги, если я тут хозяин, а ты гость? В одну минуту домой доставлю. Счетчик выключим — и за манты. Манты когда-нибудь ел?

— Нет, — соврал Леня, желая польстить своему новому знакомому.

— О! — вырвалось у казаха. — Совсем тогда хорошо. А моя жена Нина, она, знаешь, какие крутые манты лепит? Она у меня русская, — прибавил он с гордостью, — и тоже москвичка.

— Где же ты ее повстречал?

— О! — прищурился шофер. — Юра Тоголбеков очень хитрый человек. Раньше сюда много девушек на целинные земли приезжало. Только девушек много, а Нина среди них одна. Два года за ней ухаживал, пока невестой быть согласилась.

Рогову стало неловко, что он так нехорошо подумал об этом молодом парне и поспешил отнести его к той категории таксистов-выжиг, которые, увы, не перевелись еще и по сей день.

— У тебя дети есть. Юра? — спросил он.

— Есть, есть, — обрадованно заулыбался казах. — Маленький мальчик есть, сын Вовка. Ему скоро пять лет будет.

— Тогда завернем к «Гастроному», подарок ему куплю.

— Зачем «Гастроном»? Не надо никакой «Гастроном».

— Нет, завернем, — упрямо повторил Леня, — если я гость, подарок — мое дело. Тебя это вовсе не касается.

— Давай как знаешь, — вздохнул казах, и машина свернула на главный проспект.

Минут через двадцать с коробкой конфет в руках Рогов вошел в одноэтажный, не очень новый окраинный домик. Их встретила худенькая женщина с русой косой в простеньком, но чистом и аккуратно выглаженном ситцевом платье. К ее коленям жался удивленный мальчонка, оказавшийся Вовкой.

— Ты, Нина, не пугайся, что мы вдвоем, — отвечая на ее вопросительный взгляд, пояснил Юра. — Товарищ из Москвы, журналист. Ему быстро-быстро надо в Степновск. Мы поужинаем и поедем. Ты знакомься.

— Нина, — певучим голосом сказала она и протянула холодную ладонь.

— Оказывается, мы земляки, — произнес Рогов, осматривая небогато обставленную комнату. Двуспальная деревянная кровать, диванчик, служивший ночью постелью для сына, столик, четыре венских стула, проживших длинную жизнь и сменивших на своем веку, очевидно, немало хозяев, кошма, разостланная на полу. На стене же, чистой, недавно побеленной, — портрет космонавта Николаева и несколько фотографий.

— Земляки, — подтвердила Нина, — только в недалеком прошлом. А теперь я здешняя. Давно уже не была в столице.

— Где вы там жили?

— Измайлово знаете? Так вот там, на Девятой Парковой.

— И наверное, в Москву тянет?

— Да как вам сказать? Разве в этом счастье?

— Она у меня нашу степь полюбила, — с гордостью объявил Юра. — Ваша Москва — большой, шумный. Там и не заметишь, как состаришься. Если бы я там таксистом работал, каждый бы день штрафы платил: но так повернул, не в тот ряд пристроился. А у нас степь большой, гуляй куда хочешь на машине. Руки мыть будешь?

— Буду, — согласился Рогов, — только сначала конфетами твоего сына угощу. Забирай всю коробку, Вова!

— Ой, да зачем вы его так балуете?! — всплеснула руками Нина. Было что-то доброе и отзывчивое в ее голосе, в ее робком взгляде.

Рогов не заметил, как на столе появилось блюдо с горячими мантами, огромная душистая лепешка, красный перец и кувшин с холодным кумысом, принесенный из погреба. Юра сел за стол в одной белой сетке, подчеркивавшей смуглоту его лица, шеи и рук. Нина принесла бутылку портвейна, и он удовлетворенно крякнул:

— Какой молодец, Нина, все мои мысли на лбу читаешь.

— Так твой же лоб — это книга без переплета, — засмеялась жена, ставя два граненых шкалика. Рогов попробовал отказаться, но хозяин не дал ему договорить.

— Ты мой гость. Значит, должен на дорогу выпить. Это мне с тобой нельзя. Я за рулем.

— А я один как-то не привык.

— Зачем один? С Ниной пить будешь. За Москву пить будешь. Потом за наш Казахстан, а потом за счастливый путь. — Они с женой переглянулись как-то особенно выразительно, и Юра спросил: — Ты не станешь возражать, если Нина с нами поедет?

Рогов удивленно пожал плечами. Поняв его замешательство, женщина скупо проговорила:

— Юра боится в дороге уснуть. Не спал две ночи.

— Пожалуйста, пожалуйста, — улыбнулся Рогов.

Нина покинула их и минуту спустя внесла в комнату пахнущую бензином куртку:

— Это для тебя. Юра. Ночи у нас холодные. А вот спички и папиросы.

Юра покачал коротко остриженной головой. Стараясь побороть в голосе нежность, пробормотал:

— Скажи ты какая!

— А еще я возьму термос с горячим чаем, — не слушая его, прибавила Нина.

— У нас действительно ночью собачий холод, — словно оправдываясь, проговорил Юра, а Рогову вдруг стало тепло и завидно от того, что он успел увидеть в этой бедноватой комнате, где обитали люди, согретые настоящей любовью. Он перевел глаза на мальчугана, уплетавшего шоколадные конфеты.

— А этого пузана куда?

— Он сейчас заснет, он свое время знает, — поспешно сказала Нина. — Правда, Вовочка?..

Южная ночь плотно укутала землю, когда подошли они к темневшей у калитки «Волге». Крупные яркие звезды висели в небе да еще уличные фонари пробивали темень. Юра предложил Рогову сесть рядом, но тот наотрез отказался, уступил место Нине, сославшись на то, что на заднем сиденье удобнее будет подремать.