Лунный свет - [4]

С бабушкой тетя Мона не ладила.

Удовлетворившись моей клятвой, она опустила руку:

– Я знаю, как тебе трудно сближаться с людьми, знаю, сколько вас с Элеанор разделяло противоречий, но она все равно была твоя бабушка, а потеря близкого человека всегда оборачивается болью. Сейчас тебе может казаться, что тебя бросили все, кого ты любишь, но это не так. Не так, потому что рядом с тобой я. А будут и другие. Тебе нужно лишь их к себе подпустить.

– Тетя Мона… – начала я, не желая в эту минуту ни о чем таком говорить.

– Я лишь хочу сказать, что ты не сделала ровным счетом ничего плохого. И если этот парень действительно такой потрясающий, как ты говоришь, то будь у него второй шанс, он, может, и понял бы, почему в тот раз у вас так все закончилось. Он, говоришь, оставил тебе телефон? Может, тогда ему стоит позвонить?

– Когда ноги понесли меня прочь, номер, наверное, выпал из моей книги, – солгала я, качая головой.

Потому что на самом деле выбросила его в тот день за борт парома по дороге домой, лопаясь от злости на себя за то, что натворила.

– Впрочем, может, оно и к лучшему. Что бы я ему сказала? Прости, что дала от тебя деру, как какая-то полоумная?

– Но ты хотя бы не жалеешь, что сбежала от него?

Я и сама не знала. Но это не имело никакого значения. Скорей всего, я никогда его больше не увижу. И это хорошо. Одно дело произносить клятву Бесстрашной Дамы и совсем другое – соответствовать ей в жизни. Вполне возможно, что мне, перед тем как принимать вызов в виде свидания, следовало приобрести какой-никакой опыт существования в реальном мире. А теперь, похоже, неплохо бы нацепить на нос очки детектива и попытаться понять, где была допущена ошибка.

Но после всех сериалов, которые я с таким увлечением смотрела, мне давно следовало знать, что сыщики никогда не расследуют собственных преступлений.

2

«Я переживаю. В том смысле, что мне не дают покоя всякие мелочи».

Коломбо, «Выкуп за мертвеца» (1971)

«Каскадия» представляла собой историческую кирпичную пятиэтажку, расположенную прямо на берегу на углу Первой авеню в центре Сиэтла. Ее возвели в 1920-х годах, впоследствии превратили в роскошный отель, который со временем стал настоящей достопримечательностью, а недавно реконструировали, с одной стороны, всячески подчеркнув северо-западные, тихоокеанские корни, с другой – не забыв снабдить самыми современными прелестями – по крайней мере, если верить страничке в Интернете.

Именно здесь мне и предстояло работать.

Непритязательный вход в заведение расположился под аркой, укрывшей своей тенью тротуар. А под этой самой аркой, прислонившись к припаркованному на обочине отельному мини-вэну, стоял портье в зеленой униформе – коренной американец на пару лет старше меня. Когда я подошла ближе, он, ошибочно приняв меня за постоялицу, выпрямился, отворил отделанную золотом створку двери и сказал:

– Добрый вечер, мисс.

– Мне здесь работать, – ответила я, – сегодня первая смена. Берди Линдберг.

– Ой… А я Джозеф.

Он выпустил дверь, которая тут же захлопнулась, окинул меня быстрым, но пристальным взглядом, а когда тот упал на бело-розовую лилию у меня над ухом, его глаза на миг озарились светом.

– Я так понимаю, ты Летучая мышь, верно?

– Я ночной администратор.

– Тогда точно Летучая мышь, – с улыбкой молвил он.

Ну да, теперь я вспомнила. Мелинда была ночным менеджером, а членов ее команды полуночников называли Летучими мышами. Мои обязанности сводились к тому, чтобы торчать в ночную смену на ресепшене и запускать после полуночи программу, сводившую в таблицу все счета за номера, указывая, какие из них оплачены, а какие нет. Платили мне за это чуть больше минимальной ставки.

– Инструктаж прошла? – спросил Джозеф.

– На той неделе, – ответила я, – под руководством Роксаны, правда, днем. Надеялась, что достанутся дневные смены, но вакантными оказались только ночные.

– Это потому, что они почти всегда вакантные. Работать по ночам соглашаются разве что студенты да подлинные лунатики. Ну, или у кого нет другого выхода.

– Для меня это первая работа, – признала я.

– Ну что ж, тогда добро пожаловать в нашу команду полуночников, Верди, – с улыбкой молвил он и открыл передо мной золоченую дверь отеля, – постарайся не уснуть. В комнате отдыха всегда найдешь бесплатный кофе.

В чем, в чем, а в дополнительной дозе кофеина мои нервы сейчас нуждались в самую последнюю очередь, тем более что меня никак нельзя отнести к числу фанатов этого напитка. Я поблагодарила его, резко выдохнула и переступила порог.

Тихоокеанский стиль «Каскадии» и ее винтажный гламур ослепили меня, в точности как в тот раз, когда я впервые оказалась в этом вестибюле. До такой степени, что мне даже понадобилось некоторое время, дабы осознать, насколько иначе здесь все выглядело ночью. Ни тебе постоянного цоканья каблучков по выложенному паркетом из земляничного дерева полу, ни дуэльного перезвона двух украшенных золотом лифтов у входа с фирменным оранжевым узором на дверях. И ни одного туриста, уткнувшего нос в огромный аквариум вестибюля, давший приют гигантскому тихоокеанскому осьминогу по имени Октавия – наверняка лучшему созданию во всем отеле.