Лунный нетопырь - [10]

— Если это наши, то почему они не могли отсюда просто сбежать?.. — растерянно пробормотал Борб.

Четверо джасперян стояли посреди этой потаенной братской могилы, и не было никакой зацепки, которая помогла бы им разрешить загадку гибели безвестной дружины.

— Возвращаемся, — упавшим голосом проговорила мона Сэниа. — Вход завалить. После того, как мы закончим на Свахе наши поиски, сообщим в Королевский Совет — может быть, кто-то из родственников и захочет прилететь сюда, чтобы забрать тела.

Она понимала, что это были пустые слова — долг Великого Уговора обязывал джасперян заботиться о крэгах своих почивших родичей, а не об их телах. Но зорких поводырей, столько столетий почитаемых на Джаспере, у этих странников не было — об этом молчаливо свидетельствовали нетленные обручи офитов, окольцевавшие каждый из девяти черепов.

Так что, скорее всего эта пещера так и останется для безвестных останков местом их последнего упокоения. Поэтому, взлетев на поверхность земли, мона Сэниа велела снова запалить свой факел и, склонив его к ногам, недвижно простояла все время, пока ее товарищи в наступившей уже темноте замуровывали вход в подземную гробницу. Кем бы ни были безвестные странники — просто любителями попутешествовать, вынужденными беглецами или даже вселенскими грабителями — она отдавала им последний долг.

И Юрг, который выслушал ее рассказ, ни разу не перебив и только потирая плохо выбритый подбородок, понуро согласился с тем, что зловещих загадок не только не убавилось, а совсем наоборот.

— И все-таки, почему они не улетели? — Мона Сэниа повторила вопрос, еще раньше прозвучавший из уст Борба. — Они не были связаны или скованы — по расположению тел видно, что они бежали… Бежали не оглядываясь. Смерть на бегу. Ты можешь предположить причину?

— Пока — нет, — задумчиво проговорил Юрг. — Но, может быть, им приказали оставаться там?

— Кто и зачем мог им приказать остаться на верную смерть?

Мона Сэниа обвела взглядом своих недавних спутников, молчаливо хмуривших лбы. Каждый раз, когда очередная группа возвращалась со Свахи, вся дружина слеталась в шатровый покой и не расходилась, пока не были выяснены все детали путешествия; Юрг называл это «разбором полетов».

— Вопрос остался открытым, — напомнил он. — Если был отдан приказ — то кем?

Как-то так сложилось, что на этих разборах командовал он.

— Постойте, — встрепенулся вдруг Борб, которого недаром прозвали «глядящий в корень». — Мы насчитали девять погибших. Но это значит, что был и десятый, который бежал, прихватив все оружие… И не исключено, кое-что еще.

— А ради чего? Пусть даже он был не командором дружины, а просто вожаком шайки грабителей — но чтобы послать своих сообщников на смерть? Это невероятно! — Мона Сэниа, у которой законы чести были в крови, не могла себе даже представить психологию такого подонка.

А если это была сволочь из жавровых болот? — предположил Юрг. — О, дьявол! Уж не сам ли Джанибаст стоял во главе? Такой тип вполне мог дождаться, когда его сообщники объединенными усилиями откопают какое-то сокровище, а потом прикончить их всех в лучших пиратских традициях и отбыть к себе в родовой хлев, единолично владея награбленным.

— А оружие? — не сдавалась принцесса. — Зачем он взял оружие?

— Ну, ты же помнишь — как раз тем летом он вздумал предъявлять нам всякие дурацкие ультиматумы… Его свора уже тогда готовилась к осаде, а в таком положении любой ствол и клинок на счету.

— Но и каждый боец, — осторожно вставил Эрм, никогда не перестававший чувствовать себя комендантом родового замка властительных Муров.

— И что за сокровище он мог найти, чтобы пожертвовать из-за него собственными людьми? — продолжала допытываться принцесса. — Золото? Его ценят только на Земле. Произведение искусства? Это в Джанибастовом-то свинюшнике? Может, неведомое нам оружие… Но тогда почему он не воспользовался им, когда наша дружина осаждала его замок?

— Слишком много вопросов, моя принцесса. И слишком много предположений можно будет допустить, отвечая на них. Может быть, они не смогли убежать, потому что… сошли с ума. От страха. Поэтому, подводя итог сегодняшнему разбору полетов, я резюмирую: на Свахе должно иметься еще немало загадочных вещей, представляющих для нас ценность, это — раз. Два — потерпев неудачу на Свахе (хотя надеюсь, что такового не случится), мы попытаемся пошарить в Джанибастовой берлоге — как говорится, чем черт не шутит. И три — я тебя больше на Сваху не пущу. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Воцарившаяся тишина была сравнима разве что с гробовым безмолвием сталактитовой пещеры.

Наконец, ее нарушил подчеркнуто невыразительный голос принцессы:

— Всем выйти вон.

Никто не взялся бы оценить ту скорость, с которой верная дружина покинула шатровый корабль, по своему центральному положению и завидной вместительности служивший чем-то вроде конференц-зала их импровизированного замка, сооруженного из отслуживших свой век разнокалиберных корабликов.

Столь же неопределим был и промежуток времени, через который принцесса появилась на потемневших к ночи колокольчиках Бирюзового Дола: