Лунный мотылёк - [5]

-- Вы не преувеличиваете? -- осмелился предположить Тиссель.-- И... не шутите?

Ролвер мрачно рассмеялся.

-- Отнюдь нет. Теперь, в первую очередь, вам необходим ковчег. А затем -- рабы.

Ролвер повел Тисселя к пристаням Фана -- полтора часа пути с космодрома -- по чудесной тропе в тени огромных деревьев. Ветви их гнулись под тяжестью фруктов, хлебных плодов, стручков с сахарным соком.

-- На данный момент,-- говорил Ролвер,-- здесь, в Фане всего четверо иномирян, включая вас. Я отведу вас к Велибусу, это наш коммерческий агент. Подозреваю, что у него найдется старый ковчег, который он мог бы вам одолжить.

Корнелий Велибус жил в Фане уже пятнадцать лет, и повысил свою хорру настолько, что с уверенностью носил маску Южного Ветра. Она представляла собой голубой диск, инкрустированный лазуритом и окруженный мерцающим ореолом из змеиной шкуры. Велибус оказался более приветливым и сердечным, нежели Ролвер. Он не только дал Тисселю ковчег, но и снабдил его десятком музыкальных инструментов и парой рабов в придачу.

Пораженный такой щедростью, Тиссель заикнулся было о цене, но Велибус выразительным жестом прервал его:

-- Дорогой мой, вы на Сирене. Такие пустяки здесь ничего не стоят.

-- Но ковчег...

Велибус испустил короткий изысканный пассаж на киве.

-- Буду откровенен с вами. Сээр Тиссель. Дом постарел и обветшал. Я не могу в нем жить; мой статус пострадает,-Изящная мелодия сопровождала его речь.-- Но вас пока что не тревожит статус. Все что вам нужно -- кров, уют, покой -- и защита от Ночных.

-- Ночных?

-- Это каннибалы которые бродят по берегу после заката.

-- Ах, да. Сээр Ролвер говорил мне.

-- О, жуткие твари. Не будем о них,-- Кив Велибуса издал пронзительную трель.-- Теперь что касается рабов,-- Он задумчиво постучал пальцем по лбу лазурной маски.-- Думаю, Рекс и Тоби будут вам служить на совесть.

Он легонько пристукнул по химеркину и крикнул:

-- А в а н с э к с т р о б у!

Вошла рабыня в одеянии из множества полос розовой материи, туго обхватывающий ее тело. Черную маску украшали перламутровые блестки.

-- Ф а с к у э ц Р е к с э Т о б и.

Появились Рекс и Тоби в свободных масках и желтом кожаных куртках. Велибус, звучно бряцая химеркином, объявил что у них новый хозяин. Рабы пали ниц и хрипло пропели обет верности Тисселю. У того вырвался нервный смешок. Он попытался сконструировать фразу на Сиренийском языке:

-- Идите на ковчег, уберите в нем, принесите на борт еду.

Тоби и Рекс, не мигая, тупо глядели на него сквозь прорези в масках. Велибус повторил слова Тисселя под грохот химеркина. Рабы с поклоном удалились. Тиссель в рассеянности принялся рассматривать инструменты.

-- Не представляю, как я смогу научиться всему этому.

Велибус обернулся к Ролверу.

-- А что Керсхол? Он не согласится дать Сээру Тисселю несколько вводных уроков?

-- Думаю, вполне.

-- Кто это -- Керсхол? -- спросил Тиссель.

-- Третий из нашей эмигрантской группки,-- объяснил Велибус,-- антрополог. Вы читали его "Зундар великолепный"? А "Ритуалы Сирены"? "Безликий народ"? Нет? Жаль. Прекрасные работы. У Керсхола высокий престиж; по-моему, он даже наведывается в Зундар. Он носит Пещерную Сову, а иногда Звездного Скитальца и даже Мудрого Арбитра!

-- В последнее время он пристрастился к Змею Экватора,-- заметил Ролвер.-- С золотыми клыками.

-- В самом деле? -- восхитился Велибус.-Что ж, он этого заслуживает. Чудесный человек! -- и Велибус задумчиво пробежал пальцами по клавишам зачинко.

...Прошло три месяца. Под опекой Мэтью Керсхола Тиссель прилежно осваивал химеркин, гангу, страпан, кив, гомопард и зачинко. Двойной камантил, кродач, слобо и другие инструменты могут подождать, сказал Керсхол, пока Тиссель обучится игре не шести основных. Керсхол одолжил Тисселю записи особо характерных Сиренийских диалогов в разных настроениях и под различный аккомпанемент, чтобы тот знакомился с популярными музыкальными обычаями и совершенствовался в тонкостях интонаций и различных ритмов -- перекрестных, сложных, скрытых. Нет прекраснее науки, чем Сиренийская музыка утверждал Керсхол, и Тиссель погрузился в неисчерпаемые глубины нового предмета. Четвертьтоновая настройка инструментов позволяла использовать двадцать четыре тональности, которые в сочетании с пятью основными ладами давали сто двадцать звукорядов. Керсхол, однако, советовал Тисселю для начала брать каждый инструмент в его основной тональности и всего на двух ладах.

Поскольку никаких неотложных дел, кроме еженедельных визитов к Мэтью Керсхолу, у Тисселя в Фане не было, он увел свой ковчег на восемь миль к югу и пришвартовал его под скалистым мысом. Если бы не беспрестанные музыкальные занятия, жизнь его можно было бы назвать идиллической и безмятежной. Море было тихо и прозрачно, как хрусталь; берег лежал совсем рядом, окаймленный серебристой изумрудно-зеленой и пурпурной лесной листвою. Тоби и Рекс занимали две комнатушки в носовой части ковчега, Тиссель обитал на корме. Время от времени он тешил себя мыслью о третьем рабе -- точнее о юной рабыне, которая внесла бы аромат свежести и очарования в его повседневный уклад. Но Керсхол отговорил Тисселя от этой затеи, боясь как бы не угас его музыкальный пыл. Тиссель нехотя согласился и всецело посвятил себя шести инструментам.