Лунный лик Фортуны - [28]

– Нет, не скажу.

– Вот Диллиан и вышла за этого лорда Брайса вместо Гунноры. – Внезапно Уилл замолк, его лицо опечалилось. Через мгновение он справился с собой и продолжил: – Простите меня, сэр, это свежая рана, понимаете. Я все еще вижу, как она подъезжает к дому, зовет меня, смеется, шутит, проказничает, это часто бывало, а потом, конечно, прекратилось, все закончилось, когда она вышла за этого… – Уилл снова горестно покачал головой. – Естественно, все говорят, то был несчастный случай. Она упала с коня, и это чистая правда, и я знаю, что есть свидетели, которые все подтвердят, чистые, добрые души, они никому не хотят вреда, просто говорят то, что было. Но зачем она села на эту здоровенную зверюгу и помчалась галопом? Вот что я хочу понять! И я знаю его, сэр, я знаю этого Брайса. Прямо скажу вам, я не виню мисс Гуннору за то, что она отказала ему. Ах, если бы только у моей милой Диллиан хватило мудрости сделать то же самое, но… мы имеем, что имеем. – Уилл глубоко и порывисто вздохнул. – Женская душа – потемки, разве нет? Так было, и, думаю, так будет всегда.

К этому замечанию, с которым Жосс был вполне согласен, добавить было нечего. Из уважения к печали Уилла он некоторое время помолчал. В любом случае, спешить было некуда. Особенно сейчас, когда Жосс начал постигать, что здесь произошло. Когда он понял или решил, что понял причину невзгод в Уинноулендз.

И причина эта – не смерть старшей дочери, малопривлекательной женщины, чей уход в монастырь, по сути, никого не огорчил. Причина – в смерти ее сестры. «Ах, если бы только у моей милой Диллиан хватило мудрости…» Милая Диллиан, с ее смехом, ее проказами…

– Значит, он потерял обеих? – Жосс наконец нарушил молчание.

– А? – Казалось, Уилл забыл, что Жосс еще здесь. – Да. Одну за другой. Между кончинами и недели не прошло. – Еще один глубокий вздох. – Нет больше дочерей. Нет наследницы, которая удачно вышла бы замуж за хорошего человека. – Уилл поднял голову и встретил взгляд Жосса. – И каждый вздох хозяина угрожает стать последним. Что будет со всеми нами, сэр? Вот что я хотел бы знать!

– Да-да, – рассеянно сказал Жосс.

Мысли роились в его голове. Несмотря на угнетающие обстоятельства, он чувствовал даже некоторое возбуждение, потому что догадки его оказались правильными.

Жосс быстро обрисовал в уме дилемму сэра Аларда. Обе дочери умерли, одна сразу после другой. Других детей нет. Диллиан, по всей видимости, не оставила наследника. А тут еще зять – по общему мнению, как дал понять Уилл, хорошо если просто несчастный муж, но, возможно, именно он – виновник смерти своей юной жены. Человеку такого сорта тесть вряд ли оставит свое несомненное богатство.

Неудивительно, что крестьяне поместья выглядели столь угрюмыми и подавленными. Жосс по собственному опыту знал: нет более верного пути к упадку духа, чем неуверенность в будущем.

При том что вопрос наследования земель Уинноулендз был не решен и решения не предвиделось, будущее каждого в этом поместье рисовалось в самых неуверенных тонах.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Уилл, занятый собственными тревогами, едва поднял голову, когда Жосс равнодушно спросил, где он мог бы найти лорда Брайса. Слуга дал краткие инструкции, которые, однако, позволяли легко найти дорогу и были предельно точны, но потом запоздало заметил, что Жосс вряд ли найдет хозяина дома: по слухам, Брайс Родербриджский уехал в Кентербери.

– Хотя вы, скорее всего, найдете там его брата. – Уилл шмыгнул носом, что вполне можно было расценить как нескрываемое презрение. – Молодой господин Оливар обычно где-то здесь. – Уилл хитро взглянул на Жосса. – Надо думать, присматривает за владениями.

Уилл повернулся и зашагал к подвалу, чтобы продолжить работу. Подозревая, что больше он здесь ничего не узнает, Жосс сел на коня и направился на поиски одного или, если повезет, обоих братьев Родербриджских.

Поместье Родербридж примыкало к Уинноулендз с южной и восточной сторон. Брайсу принадлежали пастбища на гребнях холмов и пашни на склонах, но большая часть его владений приходилась на болота. Должно быть, у него немало овец, размышлял Жосс, иначе он не стал бы состоятельным человеком. Английская шерсть снискала превосходную репутацию на рынках Франции, а также в Нижних землях; на овечьей шерсти делались целые состояния, и, взглянув на недавно достроенную усадьбу, Жосс подумал, что Брайс Родербриджский с успехом делает свое.

Неудивительно, что Алард мечтал о союзе с этим человеком, размышлял Жосс, едучи по дороге к дому. Конечно, Алард мог кидать алчные взоры на обширные пастбища во владениях Брайса, но ведь они не только и не просто соседи – хозяин Родербриджа принадлежал к тому разряду мужей, которых любой отец был бы рад найти для своей дочери. Дело, конечно же, в деньгах и положении Брайса. Имело ли для Аларда значение, что другие качества соседа могли сделать его менее желанным? Знал ли он об этих качествах хоть что-либо, помимо сплетен прислуги?

Да. Знал. Гуннора рассказала бы ему. Разве нет? Возможно, во время какого-нибудь из многочисленных долгих споров между разъяренным, неумолимым отцом и упрямой дочерью она так и выпалила: «Я не выйду за него, он скотина!»