Лунные дороги - [14]

Там же в Сталинабаде Юра пошел в пятый класс. В Советском Союзе считалось педагогичным привлекать детей к общественным нагрузкам. Школьников посылали в стройотряды, в колхозы, «на картошку». В Азии дети ездили на сбор хлопка. Одиннадцатилетний Юра тоже поехал вносить свою лепту в развитие сельского хозяйства Таджикистана. Колхоз установил норму по сбору хлопка — обыкновенный, «немеханизированный» ребенок столько собрать не мог. Вся семья отправилась на помощь Юре.

Под палящим солнцем плетешься по полю. Ножки со всех сторон кусают колючие ветки. Осторожно срываешь коробочку с беленькой ватой и кладешь в мешок, привязанный на животе. В первый же день Наташа так замучилась, что, перешагивая через арык, свалилась в него. Ее, мокрую, вытащили, отшлепали и посадили греться под одеяло. Девочка была счастлива, что ее освободили от каторжного труда.

Когда мальчики учились в старших классах, они должны были участвовать в ночных дежурствах ДНД. Часто вечером Юра или Арсен важно говорили: «У меня сегодня ДНД.». Наташа сначала не понимала, что это такое. Братья надевали красную повязку, сшитую мамой, Мария Константиновна крестила детей: «Будьте осторожны». И они куда-то уходили на весь вечер.

Эти отряды народной дружины боролись с хулиганами, дежурство входило в школьное расписание. Трое-четверо юношей ходили по улицам города, следя за порядком. Конечно же, это было очень опасно, стычки с хулиганами, наркоманами были неизбежны. Частенько старшие братья приходили домой в ссадинах и с фингалами.

Иногда ночью Мария Константиновна поднимала детей. Ставила в длиннющую очередь — за сахаром. Ребята, положив друг другу на плечи головы, досыпали. На каждого человека давали определенное количество сахарного песка и, чтобы сделать хоть небольшой запас, Маруся приводила всю семью. Так или почти так жили все в советские годы. Вечный дефицит. Бесконечные нововведения — то талоны, то карточки, то визитки, по которым выдавались те или иные товары. Сейчас кажется невероятным, но это было не так уж давно, каких-то десять-пятнадцать лет назад.

Перед праздниками взрослая Наталья ездила в театр за талоном на праздничный заказ. Эти талоны давались не всем, распределялись неизвестно по какому принципу. Потом с заветной бумажкой в определенный день Наталья Утевлевна неслась на «Мосфильм». Стояла в мосфильмовской столовой пять, шесть часов и после всех преодолений обладательница кубка Вольпи (полученного ею в 66-ом году на Венецианском фестивале, за роль в «Первом учителе») получала вожделенный заказ. Как правило, в него входил — кусок сыра, колбаса, курица с лохматыми ногами, какие-нибудь страшно дефицитные консервы — шпроты или зеленый горошек, и что-нибудь сладкое. У всех все одинаковое, но зато можно было легко представить, что у кого будет на праздничном столе. Сколько усилий тратилось на добывание пропитания. Но человеческая память коротка, кажется, что это было не с нами.

Алма-Ата

Утевле Туремуратовича перевели в Алма-Ату. Лето 57-го года международный студенческий фестиваль. Замусоренные улицы, пьяные, ошалевший голубь в ярком цветке и отовсюду льющиеся «Подмосковные вечера».

Наташа обожала читать, но в те времена и в тех местах, где жили Аринбасаровы, достать книги было очень трудно. Однако книги живут независимой от людей жизнью, они имеют обыкновение приходить сами и всегда вовремя. Наташа обожала сказки. В десятилетнем возрасте девочка прочитала весь русский и восточный эпос, мифы древней Греции, принимая их за сказки.

Мария Константиновна, несмотря на то, что всегда была занята и страшно уставала, уделяла детям много времени. Она могла во дворе с ребятами попрыгать в прыгалки, поиграть в лапту. Дома всегда были какие-то настольные игры. Больше всего дети любили, когда мама рассказывала о своем детстве, о бабушке и дедушке, о Боге, о войне, о страшных временах «ежовщины». Сколько себя помнит, Наташа всегда верила в Бога, часто разговаривала с Ним.

День. Солнце шаловливо светит. Во дворе гам, детские ноги взбивают пыль. Щеки Натальи и Татьяны опасно покраснели, девочки неистово орут. На улицу с разгневанным веником в руках выбегает Мария Константиновна, гонит дочерей домой. Уходит куда-то по делам, на прощанье кидает: «Когда вернусь, всыплю вам хорошенько, чтобы умели себя вести».

Наташа с Танькой забились под стол. Сидят. Дрожат. Ожидают расправы. Старшая сестра говорит Тане: «Знаешь, если Боженьку очень сильно попросить, Он обязательно поможет». Девочки принялись горячо молиться, чтобы мама их простила.

Прошло два часа. Сестры в слезах и молитвах уснули под столом. Проснулись от ворчания ключа в замке. Мама вернулась. Дети прижались друг к другу. По комнате рассыпался мамин смех, она весела и совершенно забыла, что обещала всыпать. Татьяна была потрясена.

Несмотря на то, что в доме Аринбасаровых было полное изобилие фруктов, почему-то было очень интересно залезть в чужой сад и самим нарвать зеленых яблок или груш. Однажды Мария Константиновна отправила сестер и младшего братика Мишеньку погулять. Дети бесцельно бродили-бродили и, наконец, забрели в огромный сад. Он был обнесен высоким дувалом (забор из глиняных кирпичей) и абсолютно безлюден, скорее всего, он принадлежал какому-нибудь учреждению. Деревья сутулились под тяжестью фруктов, и ребятки решили облегчить их тяжкую долю — принялись рвать плоды. Собирать было некуда, и дети стали кидать их за пазуху Мишеньке. Маленький братец раздувался все шире и шире. Сосредоточенные сбором плодов, дети не заметили, как, откуда не возьмись, появился дядька с бородой и с ружьем. «Это кто вам разрешил воровать яблоки?» — грозно вопросил он. Дети замерли. «Вы кто такие?». Они в ужасе пролепетали свою фамилию. «А где работает ваш отец?». Честно выложили, где работает папа. «А ну, брысь отсюда! Чтобы духу вашего здесь не было. А то стрелять буду!». И он выдернул Мишину маячку из штанишек, и вся недозрелая добыча высыпалась на землю. Бородатый дядька схватил куст крапивы и хлестанул по голым ножкам. Мише повезло — он стоял между девочками, и ему не досталось. Сломя голову, ребята бросились бежать.