Лунные дети - [55]

На послезавтрашнем зачете нам предстояло при любом раскладе кроме рецептов и перечисления трав и их полезных свойств сначала рассказать общие положения. Например, что по форме травяные лекарства делятся на порошки, мази, отвары и настойки. Естественно, для каждого требовалось свое определение и необходимые уточнения. Многие известные травники (авторитетом вообще считался Алсандер Ханрахан, один из самых известных травников, живший еще сто лет назад и написавший знаменитый трактат «О пользе трав лекарственных и нужных») указывали, что части трав для настоев должны быть определенного диаметра или объема: частицы стеблей, коры, корневищ и корней не крупнее 3 мм; семян — не крупнее 0,5 мм; цветков, травы, листьев — 5 мм. А для настоек на 1/3 стакана теплой кипяченой воды примерно 10–30 капель. Приходилось удерживать в голове очень много информации, хотя нельзя не признать, что однажды эти знания могли спасти чью-нибудь жизнь. Возможно, даже мою собственную. Да и по сравнению с рисунком сетей и заклинаниями, рецепты казались сущей мелочью.

После общих положений мы рассказывали тему билета. Было бы здорово, попадись мне вопрос о васильках и ноготках, например. Там и рассказывать мало, и запомнить легко. Эти цветы росли почти повсюду, за исключением совсем северных территорий. Мама раньше растила васильки — нежные цветы ярко-синего цвета, которые очень украшали наш небольшой дом и невероятно контрастировали зимой с белым сиянием снега. Несмотря на то, что видов василька насчитывалось около четырехсот, я помнила все.

С ноготками дело обстояло немного сложнее, но с этими цветами была связана моя любимая сказка. Очень грустная, если честно, потому что главный герой умирал в конце из-за проделок злобного лунного мага, которая завидовала знаниям Заморыша. Сам Заморыш родился очень хилым и слабым, все целители пророчили, что он скоро умрет, не дожив и до пяти лет. Но мальчик вырос, хоть он и не был физически силен, после своего пятнадцатилетия ежедневно ходил в лес, где собирал целебные травы. Целители не знали, почему Заморыш настолько слаб, поэтому юноша сам смешивал высушенные растения и на себе же испытывал их. Он стал помогать жителям деревни, лечить разные болезни, хотя от своей так лекарства и не нашел. Но люди полюбили Заморыша, потянулись к нему. Прежде в центре внимания был лунный маг, женщина по имени Абра Кадабра. Она разозлилась на Заморыша, что он привлек людей к себе, ведь жители деревни перестали обращаться к ней за помощью, а следовательно и приток денег почти иссяк. С помощью своей силы она уморила Заморыша, отравила вино и усилила действие яда. Заморыш понял, что скоро умрет, и попросил людей после его смерти закопать в землю ноготок с левой руки рядом с домом Абры Кадабры. Люди, помнившие добро Заморыша, так и сделали. И там, где закопали ноготок, вырос яркий цветок, тянущийся к солнцу. Ну, а раз вырос он из ноготка, то и получил такое же название. Кроме того, лепестки были чем-то похожи на красивый человеческий ноготь. Честно говоря, я сходства не особо улавливала, но у остальных, видимо, просто более богатая фантазия.

Некоторые исследователи видели в этой сказке еще и намек, что солнечные сильнее лунных. Ведь цветок всегда тянется к солнцу, и сам Заморыш, насколько бы слабым и болезненным не был, притягивал людей своим теплом и добротой. А Абра Кадабра брала деньги за помощь, когда Заморыш лечил всех безвозмездно. Я тоже люблю деньги, конечно, но… Я ведь не похожа на злодейку, правда?

Правда, из-за ноготков возникла короткая цепочка ассоциаций, которая эту самую сказку изрядно портила. Если при цветах я вспоминала историю о Заморыше, то при его описании перед глазами вставал брат. Рэманн, Рэм Тарлах. Он был младше меня всего на четыре года, и в детстве я частенько возилась с ним. Рэм родился недоношенным, а оттого слабым и болезненным. Зимой он редко выходил на улицу, потому что при любом сквозняке тут же серьезно простывал. Очень много денег уходило на лечение. Магия магией, но человеческий организм очень плохо поддавался лечащим заклятьям. С помощью заклинаний можно было на какое-то время замедлить развитие болезни, но потом вирус умудрялся вырабатывать защиту. Редко когда удавалось вылечить Рэма прежде, чем заклятье переставало действовать. Брат болел долго, в школу ходить не мог. Родители планировали нанять домашнего учителя… Интересно, как они живут сейчас? За десять лет я ни разу не ездила в Альси, наверное, просто боялась встретиться с Ивенн. Не раз мне приходила мысль о встрече с братом или подросшей сестренкой, Уэни, но они наверняка бы рассказали об этом матери. Я до сих пор обижалась на Ивенн за то решение, хотя поняла: возможно, она пыталась таким способом и меня защитить, и семью не поставить под удар. Если бы она действительно хотела от меня избавиться, могла просто связаться со Следящими и жить дальше. Но это означало предать своего первенца. Не думаю, что Ивенн могла так поступить. Но если бы решилась укрывать меня, то ставила под удар и папу, и Рэма с Уэни. А так — я ушла, от семьи отделилась, даже не связываюсь. Скорей всего, Ивенн всем сказала, что я сама сбежала, когда узнала о магии. Северный Альси — городок не сильно большой, новости разлетаются там быстро, но и так же скоро затухают. Тот знакомый, от которого я узнала о смерти отца, наверняка рассказал Ивенн, что видел меня. Живую, здоровую, вполне довольную жизнью. Наверное, в каком-то смысле мы выбрали для себя наилучшие пути. Хотя я все равно, даже спустя десять лет, не была готова встретиться с семьей, хоть порой и хотелось.