Лунное дитя - [5]

– А что с Никитой? – спросила Шерон.

– Ей нужно где-то пожить, и я подумала, что ты живешь совсем одна и у тебя на втором этаже есть свободная спальня…

У Эми была привычка говорить что-то и молчать в ожидании реакции собеседника. И дело было не в немногословности: Шерон знала, что ее дочь при необходимости демонстрирует завидную напористость. Эта пауза была стратегическим приемом и давала Шерон возможность понять ход мыслей Эми.

– То есть ты хочешь, чтобы она жила здесь? – спросила Шерон.

У нее было много возражений.

Она не поднималась на второй этаж уже целую вечность и понятия не имела, в каком состоянии находится комната. И к тому же – жить вместе с подростком? Она с трудом представляла, как растить собственную дочь. Благо с Эми было так просто. По меркам большинства людей она была образцовым ребенком.

И вообще, чем сейчас питаются подростки?

Да и кто знает, какой эмоциональный багаж лежит на плечах человека, который рос в приемной семье?

А что, если Никита что-то сделает с домом? Будет вести себя жестоко? А вдруг она причинит вред коту? При этой мысли Шерон содрогнулась.

У нее было так много причин отказать, но Шерон знала, что Эми не попросила бы ее о помощи, если бы у нее не было веской причины. К тому же она была уверена, что Эми не стала бы намеренно подвергать мать опасности.

– Совсем ненадолго, – сказала Эми. – Она позвонила и сказала, что не может больше там оставаться. Судя по всему, она была в отчаянии и ярости и хотела уйти в ту же минуту, но я уговорила ее остаться, пока что-нибудь не придумаю. Честно говоря, я понятия не имею, что происходит. Она мне не говорит, но я знаю, что ей нужно как можно скорее оттуда уехать.

– Погоди-погоди, – сказала Шерон. – Я думала, она уже слишком взрослая, чтобы жить в приемной семье.

Она была в этом уверена, потому что помнила, как Эми помогала Никите найти жилье, когда она окончила старшую школу. К тому моменту Эми уже переехала в Бостон, но примчалась в Висконсин, чтобы все устроить. У Эми было доброе сердце.

– Да, это так. С тех пор она несколько раз переезжала. Мам, я знаю, о чем ты думаешь. Ты думаешь, что раз она часто переезжает, с ней будут проблемы. – К стыду своему, именно об этом Шерон и думала. – Но это не так. Никита прошла через ад. Все, что ей нужно, – это комната и поддержка. Чтобы кто-то поддержал ее и показал ее значимость. – Голос Эми был твердым. – Я могла бы позвонить своим друзьям, но сразу набрала тебе. Думаю, вы поладите.

– Долго она будет со мной жить?

– Спасибо, мама, спасибо! Ты самая лучшая в мире. Я знала, что ты меня выручишь, – Эми торопливо и очень бурно благодарила ее. Она говорила так быстро, что вопрос попросту затерялся в потоке благодарностей. – Я напишу тебе адрес и номер Никиты. Как скоро ты сможешь ее забрать?

– В любое время, – сказала Шерон, глядя на наполовину съеденную тарелку овсянки. Она доест ее за минуту. Что же до остальных ее планов – посуда может подождать, как и стопка полотенец, которые нужно разложить. В этом-то и заключалось преимущество жизни в уединении. Ее время принадлежало ей и только ей. По крайней мере, так было до недавнего момента.

– Я позвоню ей и скажу, что ты едешь. Спасибо, мама. Ты классная! – Шерон улыбнулась. В этот момент казалось, что ее дочери четырнадцать лет, а не сорок.

Попрощавшись, Шерон повесила трубку.

Она искренне надеялась, что не совершает большую ошибку.

Глава 4

Навигатор привел Шерон в бедный квартал. Насколько ей было известно, этот район отличался высоким уровнем преступности. Дома здесь стояли разные: некоторые были в хорошем состоянии, о чем свидетельствовали опрятные дворики и аккуратно расчищенные подъездные дорожки, в то время как другие выглядели запущенными, краска на них облупилась, а во дворах виднелись груды мусора. Шерон покачала головой. Как можно жить с холодильником на крыльце и с машиной на шлакоблоках на подъездной дорожке? Как по-разному живут люди.

Доехав до нужного адреса, она заглушила мотор, вышла из машины и прошла по заснеженной дорожке к входной двери. Она позвонила в дверь. Из дома послышались голоса. Сначала что-то сердито крикнула женщина, потом мужчина прокричал что-то ей в ответ. Шерон стряхнула с ботинок снег. Наконец примерно через минуту дверь распахнулась.

В узком проеме стояла изможденная женщина.

– Да?

– Я приехала за Никитой?

Женщина обратила на Шерон непонимающий взгляд.

«Черт, не нужно было говорить это с вопросительной интонацией».

Откашлявшись, она попробовала еще раз, на этот раз более решительно.

– Я приехала за Никитой, – сказала Шерон.

Ответа не последовало.

Может, она ошиблась адресом?

– Она здесь? – спросила она.

– Здесь, – с отвращением сказала женщина. Жестом она разрешила Шерон войти, с сердитым видом повернулась и ушла в коридор.

Шерон вошла в приоткрытую дверь. Слева от двери была лестница, ведущая на второй этаж. Справа, в гостиной, на потертом диване сидел лысый мужчина лет тридцати с планшетом в руках. Он был в наушниках и присутствия Шерон, казалось, не заметил.

– Никита? – позвала Шерон. – Это Шерон Лемке, мама Эми. Я приехала, чтобы тебя забрать!

– Минутку! – крикнули сверху, и вскоре Шерон увидела, как Никита тащит огромный чемодан. Он был тяжелым, судя по тому, как глухо стучал по ступеням при каждом ее шаге. Никита была одета в рваные джинсы и объемный свитшот, на одном ее плече висел рюкзак. Девушка выглядела совсем не так, как тогда в торговом центре. Она казалась более уставшей, под глазами у нее залегли темные круги. Фиолетовой пряди в волосах видно не было.