Лунная сказка - [2]

Лина любила этот старый особняк. Только здесь она всегда чувствовала истинность пословицы «мой дом — моя крепость». Ей всегда казалось, что ни одна беда не может настигнуть ее здесь, а порой девушка ощущала еще и чье-то благожелательное присутствие… Странно, но отец не чувствовал ничего подобного… А может, это было связано с тем, что Лина была поразительно похожа на ту самую Анну Зотову? Её портрет был одной из немногих вещей, не тронутых ни войнами, ни революцией, он так и провисел на стене, покрывшись кракелюрами… А после реставрации все ахнули: казалось, это Эллину нарядили в старинное белое бальное платье и написали с нее портрет! При этом на своих родителей девушка не походила совершенно: ни на миниатюрную голубоглазую блондинку — мать, ни на сероглазого русоволосого отца, словно и не было всех этих поколений между ней и Анной. Отец, глядя на портрет, даже пошутил что-то о переселении душ, разозлив этим маму. Хотя сама Лина нередко об этом задумывалась, любуясь на свою далекую прародительницу: стройная молодая женщина с большими черными глазами и длинными каштановыми волосами словно знала какую-то тайну. Она сквозила в загадочной полуулыбке, в странно мудром для её возраста взоре…

О юности Анны было неизвестно ничего: она не была урожденной Зотовой, далекий предок Лины встретил её в молодости и влюбился мгновенно. Именно тогда, если верить архиву их семьи, и пошли слухи о колдовской силе Анны, уж больно это походило на приворот. Вот только вся дальнейшая история это опровергала, ведь они с мужем прожили душа в душу почти пятьдесят лет, продолжая нежно любить друг друга, своих детей и внуков…

Улыбнувшись портрету — после реставрации его повесили в комнате девушки — Лина быстро переоделась и принялась за работу. Всё же дом простоял пустым целый год, так что требовались определенные усилия для того, чтобы привести в порядок хотя бы одну комнату. В который раз девушка порадовалась довольно жесткому воспитанию, которое дали ей родители: хоть основную работу по дому выполняла прислуга, Лина всегда сама убирала свою комнату. Умела она и готовить, и шить, и вязать, и даже вышивать — как-то отец сказал ей, что в семье Зотовых всегда так воспитывали дочерей. Ну а не менее традиционные для их семьи танцы и верховую езду Лина и сама просто обожала, отдавая этим занятиям все свободное время…

Девушке потребовался почти час, чтобы привести комнату в порядок. Открыв окно, чтобы проветрить ее перед сном, она со вздохом взглянула на по-прежнему бесснежную землю. Устало проведя ладонью по лбу, закрыла окно и опустилась на кровать, мимолетно отметив, что надо было все-таки не просто снять шторы, а и повесить чистые. «Ладно, всё равно небо полностью затянуто тучами, так что луна спать не помешает, хоть и почти полнолуние. Сколько там до него, два дня? Забавно, как раз в новогоднюю ночь», — лениво подумала девушка, закрывая глаза.

Сон настиг ее, стоило лишь смежить веки: Лине привиделась укрытая белым покровом земля, деревья в снежном уборе и невероятно красивая, словно сошедшая с рождественских открыток, поляна, залитая светом луны. Нет, не луны, а лун: подняв глаза, девушка с потрясением увидела на небе две луны, абсолютно одинаковые, словно отражения…

Старинные часы в гостиной начали бить полночь, и в этот миг тучи разошлись в сторону, обнажив лик невероятно большой и почти оранжевой луны. Странно тревожный свет залил спальню, коснувшись портрета на стене, и в этот момент случилось нечто… Будь здесь сторонний наблюдатель, он увидел бы, как холст словно пошел волнами, а потом женщина на портрете потянулась. Мгновение — и от портрета отделилась легкая дымка, а в комнате возникла призрачная фигурка, с каждым мгновением становясь все более реальной.

Красивая женщина в белоснежном бальном платье девятнадцатого века улыбнулась, глядя на спящую девушку. Плавно скользнула к ее постели, присела на краешек, провела рукой по волосам, так похожим на ее собственные, и шепнула:

— Спи, дитя мое, и пусть зов луны войдет в твое сердце… Это время и место не для тебя, милая моя девочка…

Лина шевельнулась во сне и прижалась щекой к ее ладони, совсем как когда-то к материнской. Глаза женщины влажно блеснули, она прикоснулась ко лбу спящей невесомым поцелуем и встала, беззвучно скользнув к стене. Тонкие пальцы дотронулись до отполированной деревянной панели, и та неожиданно сдвинулась в сторону, открывая спрятанный в стене небольшой шкаф. Женщина прищурилась, и в её руках возник клок белого тумана, преобразившийся в шелковое платье — копию того, что было надето на ней. Повесив платье в шкаф, женщина коснулась панели, пряча все следы произошедшего, оглянулась на спящую, вздохнула и исчезла. Комната снова стала обычной, словно ничего не происходило…

Эллина проснулась поздно, быстрый взгляд на телефон заставил её удивленно поднять брови. Почти одиннадцать! Для нее, привыкшей вставать рано, это было непривычно, зато она впервые со времени аварии спала без кошмаров. Сон о прогулке под светом двух лун был хоть и слегка тревожным, но вместе с тем наполнил её силой. А может, это их родовое гнездо щедро поделилось ею с девушкой? Прикрыв глаза, она глубоко вздохнула, прошептала «спасибо», сама не зная кому, и встала. Её ждали дела.