Лунная опера - [53]
Линь Хун работала главным редактором, и ей, как женщине, при создавшихся условиях ничего не оставалось, как лично вызвать Цин Го к себе на беседу. Жизнь Цин Го вела не очень строгую, Линь Хун кое о чем была наслышана. Но ей было непонятно, почему в присутствии Цин Го вроде бы умные мужчины превращались в откровенных идиотов. Хорошо бы расспросить ее об этом поподробнее и послушать информацию из первых уст. Разумеется, при кажущейся простоте такого рода вещи обсуждать непросто. Если Цин Го станет скрытничать, то сама Линь Хун не будет навязчивой и ограничится лишь несколькими дежурными воспитательными фразами. Когда Цин Го вошла в кабинет, у нее были распущены волосы, выглядела она, как всегда, прекрасно: ни намека на серьезный ночной инцидент, ни единого намека на стыд и раскаяние. Единственное, что увидела Линь Хун, мельком взглянув на собеседницу, так это абсолютно невозмутимое выражение лица. Ее безразличие не вписывалось ни в какие рамки. Прикусив кончик шариковой ручки нежно-желтого цвета, Цин Го спросила:
– Госпожа Линь, вы меня вызывали?
Ее вопрос прозвучал живо и энергично. Линь Хун присмотрелась к ней повнимательнее и поняла, что Цин Го вовсе не притворялась. Ничего не сказав в ответ, Линь Хун жестом пригласила ее сесть. Цин Го села. Линь Хун обратила внимание, насколько изящно она совершила это «приседание». Соединив вместе свои ножки, Цин Го в каком-то непостижимо сокровенном ритме устремилась вниз, это было действительно завораживающее зрелище. Эта девушка умела, казалось бы, самые обыденные движения наполнять удивительной грацией. Такому не научишься, это прирожденный дар. Линь Хун взирала на нее в своей обычной строгой манере, которая была уже досконально известна каждому, кто работал в редакции: всегда серьезная, величественная и невозмутимая. Интонация, походка, жесты, прическа, одежда и даже взгляд главного редактора Линь были неизменно выверенными, логичными, политически выдержанными, правильными и одновременно абсолютно одинаковыми на протяжении нескольких лет. Это придавало главному редактору Линь силу духа. С головы до пят, каждым своим словом и поступком Линь Хун подтверждала тезис о том, что «сила заключается в лаконичной простоте».
Цин Го заговорила первой:
– У вас что-то случилось?
– Это у тебя что-то случилось, – парировала Линь Хун.
Снова прикусив шариковую ручку Цин Го уставилась в потолок и задала встречный вопрос:
– Вы имеете в виду что я переспала с тем парнем из Гонконга?
Линь Хун ее фраза даже выбила из колеи, она никак не ожидала, что Цин Го совершенно невозмутимо употребит слово «переспать» как что-то само собой разумеющееся. Линь Хун не понравилось, что Цин Го избрала такой ни к чему не обязывающий стиль общения, а потому ее лицо стало еще более строгим. Направившись к порогу, она налила Цин Го стакан воды, а заодно плотно закрыла дверь. Цин Го приняла стакан, расплылась в улыбке, чуть пригубила и, слегка подавшись вперед, поставила стакан на стол. Возвращаясь в исходное положение, она воспользовалась случаем и откинула назад упавшую на грудь прядь волос. Это движение было исполнено еще большего изящества, нежели ее «приседание». И где только она научилась этим женским ужимкам? Отметив это про себя, Линь Хун тем не менее сохраняла невозмутимость. Сев на стул, она обратилась к собеседнице:
– Ты ведь уже не маленькая, как можно так легко поддаваться на уловки мужчин?
Цин Го усмехнулась сквозь зубы, теребя свои волосы шариковой ручкой нежно-желтого цвета, она сделала вид, будто что-то старается припомнить.
– Да это же была моя инициатива, о каком обмане тут может идти речь? Разве в таких делах может кто-то кого-то обманывать?
После таких рассуждений у Линь Хун вдруг ни с того ни с сего в груди все заклокотало. Сын Линь Хун уже ходил в начальную школу, а что, если бы он услышал прямо в ее кабинете подобные разговоры от незамужней девушки. Коль уж в сердце Линь Хун случился такой переполох, то и на словах она не сдержалась:
– Зачем ты пошла с ним на это?
Линь Хун тут же пожалела о своем вопросе, заметив, как картинно улыбается и тихо покачивает головой Цин Го. Наконец Цин Го подняла брови и спросила:
– Госпожа Линь, а что вы ожидаете от меня услышать?
Разговор шел не туда и принимал явно провокационный характер. Линь Хун поднялась со своего места, она чуть покраснела. Девица оказалась не подарочек, не нужно было вызывать ее сегодня. Линь Хун громко сказала:
– Да я вообще ничего не хочу слышать об этом безобразии!
Цин Го, наклонив голову, два раза кивнула, после чего опустила и подняла ресницы, да так медленно, что в этом движении можно было прочесть какой-то намек. Линь Хун продолжала:
– Я серьезно отношусь к такого рода инцидентам.
– Госпожа Линь, я уже все равно переспала, почему вас это должно беспокоить? – произнесла Цин Го с обескураживающей прямотой.
Линь Хун поспешила закрыть эту тему и подытожила:
– Ты еще молодая, следует свою энергию тратить на учебу и работу, а не вести себя подобным образом.
Цин Го решила уточнить:
– Вы имеете в виду, не растрачиваться на постельные дела?
Эта фраза настолько покоробила Линь Хун, что она не нашлась с ответом. Между тем Цин Го, скрестив руки на груди, вдруг сама перевела разговор в другую плоскость. Улыбнувшись, она сказала:
Несмотря на то, что творчество Би Фэйюя пока не слишком хорошо известно российскому читателю, у себя на родине писатель считается одним из лучших современных прозаиков. Он удостоен множества литературных премий, среди которых и самая престижная литературная награда Китая — премия Мао Дуня за роман «Китайский массаж» (2011). Действие романа разворачивается в массажном салоне Нанкина, где работают слепые мастера. Описывая каждого из пятнадцати своих героев, рассказывая о том, что для каждого из них означает быть слепым, что им пришлось пережить на своём веку и как им живётся сейчас, Би Фэйюй заставляет читателя сопереживать своим героям от начала и до конца повествования. За роман «Китайский массаж» писатель был удостоен самой престижной литературной награды Китая — премии Мао Дуня (2011)
В книгу вошли небольшие рассказы и сказки в жанре магического реализма. Мистика, тайны, странные существа и говорящие животные, а также смерть, которая не конец, а начало — все это вы найдете здесь.
Строгая школьная дисциплина, райский остров в постапокалиптическом мире, представления о жизни после смерти, поезд, способный доставить вас в любую точку мира за считанные секунды, вполне безобидный с виду отбеливатель, сборник рассказов теряющей популярность писательницы — на самом деле всё это совсем не то, чем кажется на первый взгляд…
Книга Тимура Бикбулатова «Opus marginum» содержит тексты, дефинируемые как «метафорический нарратив». «Все, что натекстовано в этой сумбурной брошюрке, писалось кусками, рывками, без помарок и обдумывания. На пресс-конференциях в правительстве и научных библиотеках, в алкогольных притонах и наркоклиниках, на художественных вернисажах и в ночных вагонах электричек. Это не сборник и не альбом, это стенограмма стенаний без шумоподавления и корректуры. Чтобы было, чтобы не забыть, не потерять…».
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.