Пока она откашливалась, позвонили снова.
Должно быть, горничная. Луджейн предполагала, что пробудет в номере всего час, поэтому не повесила на дверь табличку «Не беспокоить».
Подойдя к двери, она распахнула ее и замерла. Сердце перестало биться.
В дверном проеме, заполняя его целиком, стоял Джалал.
Когда-то Луджейн думала, что красивее и великолепнее его никого быть не может. Он изменился за прошедшие два года. Теперь угроза и властность чувствовались в каждом его взгляде и движении. Если прежде от его внешности у нее захватывало дух, то теперь она просто потеряла дар речи.
Он смотрел на нее сверху вниз, будто тоже был потрясен тем, что видит.
— Я сказал, что вычеркну тебя из своей памяти, но, кажется, мне не удалось забыть тебя совсем. Поэтому я решил прекратить свои попытки и пройти весь путь в обратном направлении. Теперь, я думаю, меня исцелит только возрождение нашей близости.
Луджейн стояла, как парализованная, пока Джалал протискивался мимо нее в номер. Дверь закрылась со щелчком, похожим на выстрел пистолета с близкого расстояния.
Она по-прежнему не могла ни двигаться, ни говорить, ни дышать. Переполняясь эмоциями и ощущениями, она наблюдала, как он проходит в номер люкс. Он, как и прежде, оказывал на нее влияние, которому она не могла противостоять.
Как только он повернулся к ней лицом и спокойно, оценивающе ее оглядел, она вспылила:
— Какого черта ты вытворяешь? Убирайся отсюда!
— Я уйду. Когда-нибудь. — Он томно повел плечами. — Но раз я не уйду прямо сейчас, давай ты не будешь произносить апоплексические тирады и мы обсудим детали моею предложения.
— Давай-ка я напомню тебе, как мы впервые встретились. Хочешь, я восстановлю в твоей памяти воспоминание о нашей первой близости?
В его глазах вспыхнула осознанность. Он подошел к ней.
— Ты говоришь о том дне, когда я впервые увидел тебя прячущейся за Алию? Ты смотрела на меня настороженно, как голодный котенок. Или ты вспомнила о том, как я подошел к тебе и взял тебя за руку? — Он сжал и разжал пальцы, будто переживая прежние ощущения. — Твоя рука дрожала, и я понял, что ты ко мне испытываешь.
Она резко фыркнула:
— Интересная интерпретация прошлого! Я просто недоумевала и не знала, как реагировать на развязного незнакомца.
— Я никогда не был для тебя незнакомцем. Ты знала о том, кто я, как только достаточно повзрослела.
— Я просто знала, что ты существуешь. Поэтому я была так настороженна.
— А как насчет страстности? — Его взгляд стал вызывающим. — Неужели Алия никогда не пела мне дифирамбы? Она поступила совсем не по-родственному.
— Если бы она что-то и пела о тебе, то наверняка не расхваливала бы. И так как ты изрядно постарался, чтобы запудрить ей мозги по поводу своего отношения ко мне, она никогда не хвалила тебя и предупреждала меня, чтобы я держалась от тебя как можно дальше.
— Я отвлекал ее, чтобы сохранить свои глаза, которые, как ты говорила, ты обожала.
И эти глаза, черт бы их побрал, были поистине великолепными. Как всегда. Они излучали золотистое вожделение, лишающее Луджейн самообладания.
— Она опекала тебя, как кошка своего котенка, и выцарапала бы мне глаза, узнав о моих намерениях. — Джалал нахмурил выразительные брови вразлет. — Итак, о какой первой близости ты говоришь? — Его взгляд внезапно стал чувственным. — Ты имеешь в виду, когда ты, паразитка, меня поколотила?
— Ничего подобного я не делала. Я много раз тебя предупреждала.
— Ах, ты требовала отпустить тебя и все такое. Но я не держал тебя силой. Я даже не прикасался к тебе.
— Ты загонял меня в угол, — возразила она.
— Я шел к тебе навстречу, а в угол ты пятилась сама.
— Потому что ты остался со мной наедине в номере отеля.
— Куда ты пришла по собственной воле.
— Я пришла на вечеринку с Алией.
— На мою вечеринку, в моем номере. И не я заставил Алию уйти, чтобы спасти очередную потерянную душу.
— Я никогда не была ее потерянной душой. И я осталась только потому, что она пообещала вернуться через полчаса.
— Но ты не уходила, хотя она сильно задерживалась.
— Я впервые приехала в Нью-Йорк и думала, что мне безопаснее остаться в номере отеля, а не ходить по ночным улицам одной.
— И ты была в безопасности, — ответил он.
— Я бы так не сказала. Особенно когда меня оставили наедине с тобой. С человеком в два раза больше меня, в двадцать раз сильнее, не говоря уже о титуле принца с дипломатическим иммунитетом и грандиозными правами.
— И ты решила, что я всех отослал, чтобы остаться с тобой наедине.
— Я была права.
— Но ты решила, что у меня зловещие намерения, и поколотила меня.
— Не преувеличивай. Я врезала тебе всего разок.
— Хватило одного раза, потому что я чуть не упал как подкошенный. — Он сжал рукой горло, будто снова чувствуя удар. — Не говоря уже о шоке при виде того, как ангел неожиданно превращается в гарпию. После этого я хотел тебя круглосуточно.
Луджейн, ужасаясь тому, что сделала, попыталась сбежать. Джалал ее остановил, не прикасаясь к ней. Он просто ее окликнул. Именно тогда он впервые сказал, что у нее «серебристые глаза».
В ту ночь они не были близки, хотя Джалал с легкостью мог добиться своего. Он ждал два месяца, пока Луджейн едва не потеряла голову от желания. После первой близости она стала одержима Джалалом на следующие четыре года.
