— Дахаб, замолчи. Я уже пожалела, что обо всем тебе рассказала, — недовольно произнесла Луджейн.
Сестра озорно высунула язык. Адам снова захихикал. Луджейн простонала. Дахаб — веселая приятельница Адама, но не образец для подражания. Можно подумать, ей двенадцать, а не двадцать два.
— Во-первых, ты должна была мне рассказать. Я отвлекаю внимание родственников. Если бы я не поехала с тобой, все стали бы спрашивать, зачем ты взяла Адама, если раньше он оставался со мной на несколько недель. Во-вторых, тебе должно быть стыдно. Как ты могла скрывать от меня, что Адам сын принца Джалала? — Дахаб потеребила мальчика. — Неудивительно, что ты самый великолепный ребенок на свете. Ты похож на своего отца.
Луджейн поморщилась. Отлично… Даже ее родная сестра очарована Джалалом. Хотя в него невозможно не влюбиться.
— Я понимаю, почему ты скрывала правду от мамы и остальных аль-Гамдис. Они же следуют традициям четырнадцатого века! Но от меня? — Дахаб покосилась на Адама. — Представляешь, пупсик, она ничего мне не сказала!
— Удивительно, ты столько лет прожила в этой стране, но не ведешь себя, как требуют старомодные традиции. Ты современная и интересуешься всем «ми-ми-мишным». — Луджейн ухмыльнулась и замедлила шаг, желая добраться до места назначения как можно позже.
Луджейн не знала, как снова посмотрит в глаза Джалалу, как он отреагирует на Адама и как сын его воспримет. Она взяла с собой сестру, чтобы та разрядила ситуацию своей беззаботностью.
— На самом деле, сейчас меня интересуешь только ты. — Дахаб прижала к себе Адама. — И он.
Луджейн одарила ее предупредительно-умоляющим взглядом:
— Я надеюсь, ты не станешь болтать при нем все, что взбредет в голову?
Дахаб притворилась возмущенной.
— Эй, я не так уж плоха! — Она приподняла брови. — Но не волнуйся. Я здесь, чтобы хорошенько рассмотреть самого роскошного принца и засвидетельствовать историческую встречу отца и сына. Я не останусь. Ваше страстное свидание пройдет наедине.
Отлично. Дахаб не только будет вести себя непредсказуемо, но и бросит сестру наедине с Джалалом.
Оставшуюся часть пути Луджейн разглядывала территорию поместья, на которую едва обратила внимание вчера вечером. Место походило на маленький оазис, окруженный множеством пальм, видневшихся вдали. Территорию украшали миниатюрные дюны и газоны с потрясающими клумбами пустынных растений. Вилла была шедевром современной элегантности и экзотики с арабскими, османскими и персидскими мотивами.
Как и обещал Джалал, здесь никого не было во избежание огласки. Они с сестрой направились к веранде по извилистой дорожке. Луджейн снова взяла сына на руки.
И вот на веранде появился Джалал. Луджейн обрадовалась присутствию Дахаб, так как при виде ее сестры принц, кажется, замедлил шаг и заколебался.
Все его внимание было сосредоточено на Адаме.
Следующие минуты, когда отец и сын смотрели друг на друга молчаливо и спокойно, были самыми волнующими в жизни Луджейн. Изо всех сил сдерживая дрожь и слезы, она наблюдала за двумя самыми дорогими для нее мужчинами.
Обычно чрезвычайно подвижный, мальчик замер и смотрел на отца так, будто, кроме него, в мире ничего не существовало. Родившись в большой семьей, Адам привык быть среди людей, с легкостью шел на контакт. Но он никогда не реагировал на незнакомцев подобным образом. Он явно понимал, что Джалал отличается от остальных. Луджейн была готова поклясться, что чувствует единение между отцом и сыном.
Вдруг Джалал подошел ближе. Сквозь пелену слез она увидела, как мужчина протягивает дрожащую руку и с благоговением гладит Адама по щеке.
— Боже, Луджейн! Наш сын! Какой красивый мальчик! — по-арабски произнес Джалал. — Ты чудо.
— Папа? — мягко и осторожно прощебетал Адам.
Луджейн не сдержалась и расплакалась.
— Да, малыш. Я твой папа. А ты мой сын. — Джалал протянул руки к мальчику.
Луджейн всхлипнула. Сын всегда заручался ее согласием — улыбкой или словесным поощрением, прежде чем позволить незнакомцу взять себя на руки. На этот раз он сразу позволил принцу дотронуться до себя.
Джалал простонал от радости и облегчения, когда осторожно и бережно обнял маленькое тело Адама.
Мальчик указал на себя, назвал свое имя, подождал, пока Джалал повторит за ним, а затем стал называть предметы своей одежды. Изучив отца с предельной внимательностью и интересом, Адам потрогал его лицо, с торжественным видом назвал части его лица, потом застенчиво улыбнулся и достал из кармана драгоценного розового слона.
Взяв слона, Джалал растрогался, что для Луджейн стало настоящим сюрпризом. Затем она услышала голос Дахаб, донесшийся словно откуда-то издалека:
— Вы единственный, кто удостоился этой привилегии. Никто не имеет права прикасаться к Мими.
Джалал просиял и обратился к Дахаб:
— Я счастлив впервые в жизни, хотя ничем этого не заслужил. — Он протянул безупречно красивую руку Дахаб. Адам пропищал ее имя. Джалал хихикнул. — Спасибо, что познакомил нас, малыш. Теперь я понимаю, почему твою тетю так назвали.
Дахаб — ее имя означало «чистое золото», — была полной противоположностью Луджейн. Ее волосы были золотыми, а глаза цветом навевали мысли о темном шоколаде.
