Лунная афера - [9]

Устроившись на свободном кресле, он бросил рядом портфель, с которым всегда мотался по командировкам, и решил вздремнуть. Все-таки лететь предстояло два с половиной часа.

Не получилось. Мысли будоражил недавний телефонный разговор, да и посадка «на нервах» пока еще не отпускала. Дабы отвлечься, полковник принялся вспоминать молодость…

Вечером субботнего дня курсант Басаргин сидел на кровати и пришивал свежий подворотничок полушерстяной гимнастерки. Большинство товарищей получило увольнительную и находилось в городе, а он только что сменился с наряда. Отпрашиваться и куда-либо идти было поздно, да и не хотелось. Наряд выдался суетным, нервозным, и он прилично устал. Через полчаса ожидалась команда к ужину, а к вечерней проверке должны были подтянуться из города товарищи…

В казарме стояла непривычная тишина. В будние вечера к этому времени курсанты возвращались из Учебно-летного отдела; в казарме слышался возбужденный гомон – согласно распорядку впереди ожидались два часа свободного времени и целая ночь безмятежного отдыха. А сейчас в кубриках находилось человек двенадцать-пятнадцать: сменившиеся с нарядов и те, кого командиры не отпустили в увольнения за мелкие проступки.

Внезапно хлопнула входная дверь.

— Мужики! — огласил казарму чей-то вопль. — В Гутмане наших бьют!!

Гутманом курсанты называли ближайший к училищу Дом культуры, в котором по выходным проводились дискотеки. Иногда на подобных мероприятиях случались стычки с местной шпаной.

Тишина в казарме моментально сменилась суетой. Загремели стулья, кто-то крикнул:

— Сколько там наших?!

— Человек двадцать. А против них – вдвое больше, — вытирал окровавленную бровь гонец.

Хватая на ходу форму и ремни, парни мчались к выходу из казармы. На КПП бегущую толпу попытался остановить дежурный офицер, но где там! Бедолагу чуть не сбили с ног, и он благоразумно отодвинулся в сторону.

Те восемьсот метров, что отделяли училище от очага культуры, преодолели мастерски – как во время сдачи зачета по физической подготовке. Подоспели вовремя – из дверей парадного входа вывалилось несколько курсантов в весьма потрепанном виде, а где-то вдали уже завывала сирена милицейского автомобиля.

— Прорвались?! Что случилось, пацаны?.. — посыпались вопросы.

Басаргин лихорадочно искал среди спасшихся однокурсников своего друга Сашку. Того на просторном крыльце Дома культуры не было.

— Внутри кто-нибудь остался? — крикнул он.

— Да… несколько человек зажали на лестнице, — отплевываясь кровью, сказал один из пострадавших.

Олег бросился в здание, за ним увязалось еще пяток парней из свежего подкрепления.

Картину случившегося он понял сразу. Отбиваясь от превосходящих сил противника, курсанты отходили по лестнице вниз. Дабы помешать отходу, кто-то из местных швырнул им под ноги несколько скрепленных меж собой стульев из актового зала. В результате пятеро или шестеро ребят в курсантской форме остались в западне на лестничной площадке между этажами и отчаянно сражались с осмелевшей шантрапой.

Появления еще одной группы никто не ожидал. Басаргин с ходу откинул одного наглого малолетку, врезал с правой другому. Не отставали и коллеги, расчищая путь к окруженным товарищам.

— Саня, дай руку! Саня! — нашел он лежащего на полу друга.

Тот, вероятно, получил несколько увесистых ударов. Оттого плохо слышал и едва соображал. Олег сгреб его в охапку и, пользуясь суматохой, вытащил из эпицентра угасавшей драки.

Выскочив из Гутмана, со всех ног помчались в сторону училища. Сирены милицейских «уазиков» вопили уже настолько близко, что, казалось, вот-вот нагонят.

— Все? — коротко поинтересовался дежурный офицер на КПП.

— Теперь точно все.

— Бегом в казарму и привести себя в порядок!..

На вечерней проверке участники инцидента стояли во втором ряду длинного строя, пряча от командиров синяки и ссадины. У Сашки под глазом светился приличных размеров фингал, который для маскировки пришлось заклеивать пластырем телесного цвета.

Тогда пронесло. Драка в Гутмане не стала предметом скандала, долгих разбирательств и строгих карательных мер. Сашкин синяк постепенно сошел на нет, а сам Черняев еще раз убедился в том, что Олег в беде не бросит.

Событие в Гутмане поделило их жизнь на «до» и «после». «До» они были просто приятелями, соседями по кубрику и ротному строю. «После» стали настоящими друзьями…

* * *

Вспомнив об этом эпизоде, Басаргин улыбнулся и, открыв глаза, посмотрел в иллюминатор. Самолет снижался, пробивая несколько слоев облачности. Временами сквозь «окна» просматривались леса, трассы, населенные пункты…

«Конец рабочего дня. Поздновато, — глянул на часы полковник. — Пока присядем, пока доберусь до города… Жаль, но сегодня с Сашкой поговорить не получится».

Однако Черняев был настроен на встречу более решительно. Едва самолет остановился на перроне, как к нему подрулил служебный автомобиль заместителя главкома.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — козырнул знакомый водитель. — Я за вами.

— Что ж, поехали, — уселся тот на задний диван.

Сорвавшись с места, машина понеслась к охраняемому КПП.

Вскоре справа и слева от трассы потянулись небольшие подмосковные поселки: Новый Городок, Медвежьи Озера, Долгое Ледово… Взгляд Басаргина скользил по «картинке», не задерживаясь ни на одном объекте. «Это все… Конец моей летной карьере, — печально размышлял он. — Если уж Сашка ничего не смог поделать, то все очень серьезно. Значит, надо писать рапорт и уходить на гражданку. Мне скоро сорок один. А в таком возрасте и на гражданке устроиться летать не так-то просто…»