Лунатик - [13]

– Э-э!, я щас открою, – испуганно закричал мастер, не зная себя. Наверно, он не разу в жизни не видел таких бросков, даже по видику.

3

Кидов знал, что ему далеко идти. – ОЧЕНЬ ДАЛЕКО. – Но он настроен был на гораздо большее. И он шёл. Он как будто всё ещё слышал возле себя голос своего Повелителя, "ИДИ".

Шагая, не обращая внимания на ноющую боль в суставах, в голенях (он не забыл, как ДИКО изматывает этот завод)… да и во всём теле (тело это понятия не имело, которые сутки шло по ГИГАНТСКОМУ ЛАБИРИНТУ, не останавливаясь ни на секунду), он кое-что замечал по пути… Всё чаще и чаще ему попадались человеческие кости…

"Если я того ублюдка убил, – размышлял он о начальнике цеха, которым когда-то собирался прошибить стену, – то зря я так с ним поступил – мало ему смерти, он её не достоин… Но что же тогда страшнее смерти?… Жизнь (жизнь после неё)?… или этот лунатизм, которым болеет завод?.. Скольких этот проклятый завод убил?.. Возможно, больше, чем погибло при Мао Цзэдуне, Сталине и Гитлере, вместе взятых… Что это вообще за завод такой? – размышлял он, не принимая на веру различные сплетни и измышления, что услышал в стенах данного предприятия. Судя по той реальности, с которой он сейчас сталкивался (по всем этим учащающимся кучкам человеческих костей), рабы этого завода знают о ПРАВДЕ очень мало (мухам наверняка неизвестна система паутины, в которую они попадают). – Он "отморозок" или он собака на сене (смотрящая собака)?, "сам не спит и другим не даёт"? Он пастух стада баранов? Или он просто отмороженный людоед?"

– Люди спят на работе! – усмехнулся он. – И придумают же такое! – голос его со временем становился всё громче и громче, переходя в самоуверенный крик. – Я лунатик, а не он! Я ещё больший отморозок! Я не отвечаю за свои поступки, а не он!, тоже мне, ЛУНАТИК нашёлся! Я сейчас говорю вслух, а эти тупорылые стены меня наверняка не слышат, не потому что я маленький, а потому что… Потому что всё, чё меня окружает, всего этого нет… Всё это сон… я кому-то снюсь… или чему-то сню… А может, этот завод просто самоубийца? И меня он выбрал в качестве бритвы, которой он скоро вскроет себе вены…

"Ноги мои шагают сами по себе, – перестал он горлопанить и вернулся к размышлениям. – Тело живёт независимо от души… Нет, не о том я думаю! Как мне действовать дальше, надо размышлять; чем всё закончится…"

Он знал, что его не остановят… Он знал, что его уже похоронили, потому что сам мастер видел, куда он пошёл.

Конечно, они могли бы пересечь мне путь, – размышлял Кидов, – они ж этот лабиринт наверняка лучше собственных половых органов знают. Но их явно не ждёт удача… Просто костей человеческих на несколько скелетов в этой растущей копилке прибавится. Прав был Виталя – заводы могут взлетать и не только на воздух. Буду надеяться, что сон его вещим окажется в результате.

Чем ближе он подходил к центру, тем энергии в нём становилось всё меньше и меньше, хоть он и старался убеждать себя, что энергия в нём увеличивается, а не уменьшается, что самая энергетическая точка на земле находится именно в центре этого лабиринта.

эпилог ТО, ЧТО СЛЫШНО

Никто не знает, что было после.

Случайно Кидов проходил мимо загадочного сооружения, на котором красовалась вывеска

ОПАСНО ДЛЯ ЖИЗНИ

Он ни раз видел подобные сооружения на заводе, но никак не мог понять, чего в них ОПАСНОГО… А однажды ему приснилось даже такое сооружение… Чем-то оно напоминало собой высокий и длинный гараж без дверей и части стен, окаймляющих эти двери. И Кидов стоял, словно изучая сооружение. Но вдруг… чья-то прохладная и тяжеловатая рука легла ему на плечо… Это был какой-то огромный и жирный рабочий; он ухмылялся, глядя в лицо Кидову.

– Ну и что? – спросил его рабочий. – И что же там ОПАСНОГО?.. По-моему, нихрена. А ты как думаешь?

Но Кидов промолчал – он не мог понять, чего хочет этот толстяк. Кидов стоял перед ним, как ребёнок перед настоящей живой Бабой Ягой; стоял, затаив дыхание, словно был до чёртиков уверен (и БОЯЛСЯ того, но поделать ничего не мог), что Баба посадит его на свою сверхъестественную лопату и… пламя её нереальной, кошмарной печки сожрёт его вместе с душой и плотью… а этот безобразный толстяк не отпустит его, пока не затолкает в то "сооружение человеческих душ". (сколько душ там побывало?…)

– Так-то, – продолжал толстяк, обходя Кидова. – НИХРЕНА! – повысил он голос, заходя в это сооружение. – ОПАСНОГО НИХРЕНА! НИХРЕ…

В помещение сооружения было видно – чётко видно – как витает какой-то слегка поблескивающий воздух… Он-то и задел толстяка… Но это был непростой воздух; казалось, он действовал как кислота – какая-то сверхъестественная кислота; она в мгновение разъела всю кожу этого замысловатого рабочего… От него остался один скелет. Но кости продолжали двигаться (этакое автоматическое движение).

– Нихрена опасного нет, – доносился от двигающегося скелета голос толстяка. – Только смертельно, и совсем не опасно. А смерть я люблю! – И он запел. – Я люююблююуу тебяаа СМЕЕЕЕЕРТЬ…

Дальше Кидов уже не спал.

Весь этот сон припомнился ему донельзя отчётливо; он словно видел его сейчас перед глазами и вся картина наполнила территорию сооружения и само ОНО…