Лунатик - [12]

– Ключи от дома потерял на территории завода, – нашёлся Кидов.

– Ладно, – проговорил тот, – всё равно к шефу надо.

– А он чё-то хотел?

– Ага. Тебя просил позвать.

Они уже подходили к двери в кабинет начальника цеха.

– Ну заходи, – произнёс здоровяк Кидову как обречённому.

Начальник был в кабинете один.

– Ну, рассказывай, – тут же обратился он к Кидову, едва только тот успел войти.

– Чё?

– Чё хочешь. Хочешь, анекдот какой-нибудь расскажи.

– А зачем?

– Просто. – Он явно дурака валял.

– Что произошло? – спросил Кидов начальника.

– Много чего, – ответил тот.

– Говорит, ключи потерял, – усмехнулся мастер.

– А может мы их щас поищем? – продолжал начальник. – Пойдём все вместе и поищем. А?

– Я говорю, что не помню где… – сказал Кидов.

– Ты пойдёшь щас в Африку, купишь там слона и будешь ему мозги ебать, – заметил начальник. – Понял?

– Для чего меня сюда привели? – спросил Кидов.

– А ты так и не понял? – ответил мастер. – Чтоб объяснил нам, зачем пришёл на завод, пока ты тут с нами беседуешь, а не где-нибудь с кем-нибудь… с кое-кем.

Кидов понял, что круто попался… Мастер же объяснял ему, что вход на территорию во внеурочное время (без вызова) категорически запрещён. Надо было как-то отмазываться.

– Вы знаете, – начал Кидов объяснять, – я и сам не знаю, как я попал на территорию. Во-первых, на проходной меня задержали бы как пить не дать, а пролезть в "зону" проще чем сюда – без жопы останешься…

– Так как же ты пролез? – интересовался мастер.

– По-моему, я в это время… спал…

– Ты чё, лунатик, что ли? – тут же осведомился начальник.

– Не знаю, – как можно откровеннее признался Кидов. Сказать ему больше нечего было. Насколько он себя знал, то всегда превращался в страшного неудачника, как только из уст его доносилась неправда. Так что, "в самых тупиковых ситуациях говори только правду", стало как бы одним из коллекции его жизненных девизов). – Честное слово, не знаю.

Те как-то странно переглянулись.

– По-моему, ему нельзя у нас работать, – начал начальник советоваться со здоровяком прямо при Кидове.

Тот (мастер) молчал. Исход был ясен – Кидов очень сурово нарушил закон (заводские порядки и правила), а это подсудное дело; кто его знает, зачем и – САМОЕ ГЛАВНОЕ – как он проник на территорию в это внеурочное время.

– Ладно, – продолжал начальник, набирая номер на своём нефритовом спутниковом телефоне, – что-нибудь придумаем.

– Камнев? – обратился он к трубке, набрав номер. – Тебя Лесов беспокоит… Ага… Ну давай, жду.

– Чё-нибудь придумаем, – как можно мягче и дружелюбнее пообещал он Кидову. – Присядь пока, – кивнул он ему на ряд стульев.

А у Кидова душа в пятки ушла – очень уж не понравился ему этот деланный ("дружелюбный") тон. Ему срочно надо было что-то делать. Но что? – Громила этот его прямо по потолку размажет; если ему вдруг удастся сбежать из кабинета, то так и так – из завода ему не выбраться: мгновенный розыск – рабы временно прекращают свою работу и всю территорию прочёсывают насквозь, так что не удастся куда-то спрятаться на территории да отсидеться там, пока не начнётся нормальный рабочий день. Могут даже объявить всероссийский розыск… Теперь Кидов опасный преступник, и наверняка его будут пытать. А как ещё узнать, каким образом ему удалось проникнуть на территорию и – САМОЕ ГЛАВНОЕ – зачем?

2

Когда человек что-то начинает делать "со страху", то у него появляется необыкновенная сила. И ребёнок запросто вытащит из асфальта крышку канализационного люка, чтоб растолкать ею окружающих его неторопливых зомби, или чтоб раздавить ею внезапно озверевшего домашнего котёночка, пока он не начал мутировать. Кидов как-то, будучи ещё ребёнком, обнаружил в себе необыкновенную скорость, когда за ним гнались педерасты-насильники.

А теперь… Он как можно внимательнее осмотрел кабинет: прочные стальные двери, ясное дело – закрыты на автоматический замок; стены… Кидову они почему-то показались непрочными… но он не был уверен, что пробьёт одну из них голой рукой; а ничего подходящего в этом кабинете не было.

– Ты не присядешь? – не понял начальник, взглянув на Кидова ещё раз.

– Чё я, идиот, приседать? – сумничал Кидов.

– Я не заставляю тебя приседать, это ты ещё успеешь, – отреагировал начальник. – Я прошу тебя сесть вот на это креслице. Просто я не люблю, когда у меня стоят. Ну!

– Я у тебя сейчас отрежу, – сказал Кидов, – и не будет стоять.

– А вот это уже косяк! – взглянул начальник на своего телохранителя и тот машинально двинулся на Кидова, проучить за хамство.

– СТОЯТЬ! – гаркнул Кидов и остановил здоровяка своим неожиданным сильным голосом. Перед этим ему припомнилось то "Ты многое можешь. Ты и наяву многое можешь, а во сне и подавно!" И, хоть он не имел представления, во сне или наяву он прибывает, но чувствовал в себе БОЛЬШУЮ энергию. ОГРОМНУЮ. – Я ведь разнесу щас эту стену к чертям свинячьим!

– Давай, – усмехнулся на это начальник, – только бей сильнее, а то стена очень прочная.

– А ты знаешь, чем я бить буду?… – И в эту секунду (он и сам не ожидал от себя ТАКОГО) он чуть ли не со скоростью света подлетел к начальнику цеха, схватил его за спортивный комбинезон и запустил в стену с такой силой, что весь завод рухнул бы, каким бы гигантским он не был… Но стена стояла, словно была привидением.