Луна во второй четверти - [27]

— А ты откуда знаешь? — недоверчиво спросил Артем.

— Дед мой, совсем тогда еще мальчишкой был, видел все своими глазами… корова заблудилась, так он ее искал, забрел на угор, вот все и видел. Только к нему, к Маркелу, значит, подступились, как он охнул, глаза закатил и на веревках и обвис…

— Сознание потерял? — сочувственно спросил Артем.

— Какое там! Помер. Как есть помер! Они ему пульсы щупают, веки открывают, а он лежит синий и не дышит. Что с мертвяка возьмешь? Они его бросили. Веревки сняли и бросили. И тут видят — встает! Сам встает, на четвереньки, уши на затылок ползут, и шерстью обрастает. Они — бежать, а ноги не несут… к месту приросли… Порвал он их. Тут же, на месте и порвал. Ну, дед мой прохватился — бежать… Прибежал в деревню, кричит — воротился, мол, Маркел, но не живым, а мертвым, не человеком, а зверем! Устьяне ему — врешь, дурень! А он — нет, правду говорю, вот те хрест! Сами поглядите! Ну, поверили они, не поверили, а побежали туда… а он лежит, холодный совсем. В человечьем обличье лежит… и те рядом, растерзанные… Ну, устьяне что, перехрестились, уполномочного из Чупы вызвали, тот постановил — зверем загрызены лютым. И уехал восвояси. А Маркела погребли на буеве, не на кладбище же такого хоронить. Но хрест поставили. На меженье как раз это было.

Он вздохнул.

— А только сказывают, он на меженье из домовища-то и выходит, Маркел! Пошаливает… не каждый год, правда, только по високосным. Когда луна полная.

— А Иван знает?

— А то! С чего бы он с ружьем-то бегал? А только, Маркела простой пулей не возьмешь. Ни живого, ни мертвого.

— А пытался кто?

— Только Иван один! Боялись устьяне Маркела, ох, боялись — вот деревня-то и опустела. Разбежались все.

— Угрюмовы-то остались.

— А куда ж им деваться, Угрюмовым? Я ж говорю, Катерина-то Бажениной в девках была… Маркелова внучка… Ведовство у них в крови. Куда ж ей Иван уехать позволит? Сам не уедет, и ее не отпустит — уж больно припал он к ней, Катерине. Вот и старается, чтоб ни ей от людей обиды не было, ни людям от нее. Федора, вон, при ней держал, брата свово, чтобы, значит, было кому присматривать, когда его, Ивана, дома нет. А все почему? Приворожила она Ивана. Ох, приворожила! Единый свет она для него. У них, у Маркеловых в роду все такие — вон, Алевтина, чуть хвостом крутнула, как этот твой все забыл, себя забыл, за ней побег…

— Авелина? — переспросил Артем.

— Да какая там Авелина, — с досадой сказал Мишка, — это она так, для форсу назвалась. Очень ей себя показать хотелось, дуре этакой! Скука мол тут, тоска смертная… Ну, уговорила Катерина Ивана, уломала, улестила — мол, не в нее девка пошла, что ж ей за грехи предков-то, до четвертого колена? Он Авку и пожалел, на Большую Землю отправил… а только не место ей там. Вона, что творит! Так что никуда он ее более не отпустит.

Артем хмыкнул. Такая слепая верность вызывала невольное уважение.

— А ты, выходит, знаешь, что она ведьма? И готов ее взять за себя?

— Готов… Иван же Катерину взял! Нешто я хуже? Тут жить будем, или на Картеж уедем, куда подале…

— А Маркел, значит, так и будет из могилы выходить? — спросил Артем, с ужасом ощущая, что постепенно входит в предполагаемые обстоятельства.

— Ну, так куда деваться, — вздохнул Мишка, — разве пришибить его еще раз, как положено. Да только Катерина не позволит — изведет…

— Колом его надо, — сказал бесшумно подошедший Анджей, — колом осиновым.

— Тебя не спросили, — с ненавистью буркнул Мишка.

Соперники застыли, мрачно меряя друг друга взглядом.

— Стоп! — Меланюк и сам остановился, опустился на поваленное дерево, и поглядел на часы. — Хватит вам. Только время теряем…

— Так что делать-то? — устало спросил Пудик.

— Вот и надо решать, что делать. С собакой никак?

— Облом…

— Тогда…

— А если рамкой? — выпалил Артем, замирая от собственной нелепости.

— Рамкой? — удивился Меланюк.

— Ну да. Он же показывал, как это делается.

— По-моему, Тема, это все фикция. Он сам обманывался. И вас обманывал. Невольно.

Не удалось бедняге Шерстобитову обратить Меланюка.

— Захоронения он, типа, находил, Шерстобитов, — вступился Пудик, — мы ж сами видели.

— Не знаю, что вы там видели. Какие-то чисто психологические эффекты…

— Ну, так почему не попробовать? — в глазах у Пудика вспыхнул азарт, — Вреда не будет.

— Суеверия, — сказал Меланюк, — заразительны.

— Ну, здесь их и без рамок хватает — суеверий…

Меланюк пожал плечами.

— И кто же возьмет на себя эту миссию? Вы, Тема?

— Ну, — Артем замялся, — можно, конечно. Только… он Анджея тренировал.

— Точно, — подтвердил Пудик.

— Да вы что, с ума посходили? — Анджей переводил взгляд с одного на другого, но на лицах был только напряженный интерес.

— Ты только попробуй, — миролюбиво заметил Пудик, — мало ли.

— Это ж бред! Глупость!

— А если глупость, что ж ты поехал с ним? — спросил Пудик.

— Ну, так…

— Давай. Пробуй.

— Где я рамку возьму? — упирался Анджей, — специальная нужна!

— Это условность, Подойдет любая. — Меланюк ловко выломил раздвоенную ветку из ближайших зарослей. — Ореховая, — пояснил он очень серьезно, — то, что надо!

И вы туда же! — говорил укоризненный взгляд Анджея.

— Держи-держи…