Луна прерий - [12]

– Какая сегодня жара!

Банальность собственных слов вызвала у Джеймса острый приступ отвращения к самому себе.

– А вы часто говорите о войне, мистер Камерон?

– Нет.

– Думаю, так поступают почти все, пережившие этот ад. Но забыть о ней нельзя. Война перевернула всю жизнь.

Наступило молчание. Они сидели, окутанные летними сумерками. Тени становились все длиннее. То и дело один из них лениво отгонял назойливого москита или мошку. Делла зашла в дом и, вернувшись с большим веером из пальмового листа, принялась им обмахиваться Камерон заметил влажные пятна у нее под мышками и под грудью и почувствовал, что и его рубашка прилипла к мокрой от пота спине. – В такие вечера я обычно ходила к ручью поболтать ногами в воде, – сказала она, нарушив молчание.

Всплывший перед глазами образ заставил Камерона улыбнуться.

– Я не делал ничего такого с тех самых пор, как был мальчишкой.

– Я так и думала. Подобные действия напрочь порушили бы ваш образ бесстрашного шерифа и легендарного охотника за преступниками.

Он, прищурившись, посмотрел на Деллу и понял, что она попросту его поддразнивает. Никто еще не шутил с Джеймсом Камероном. Просидев несколько мгновении в полном изумлении, он вдруг расхохотался:

– Ну хорошо, зажигайте фонарь, и пойдем болтать ногами в воде.

– Правда?! Подождите пару минут! Я только сниму чулки и подвяжу юбку.

Камерон снял ботинки и носки, закатал брюки Когда из дома показалась Делла с фонарем в руке, они посмотрели на голые ноги друг друга и рассмеялись.

До ручья было всего каких-нибудь пятьдесят ярдов Делла опустила фонарь на траву, зашла в воду и застонала от наслаждения.

– Днем можно спрятаться в прохладной тени деревьев, а ночью любоваться звездами.

Еще не темнело, но несколько ярких звезд сумели прорваться сквозь цепкие пальцы закатного солнца Камерон вошел в прохладную воду и ощутил, как она закрутилась вокруг лодыжек. Наклонившись, он принялся пригоршнями плескать воду себе в лицо и на шею, Делла последовала его примеру.

– Прийти сюда было прекрасной мыслью.

– Если хотите побегать и побрызгаться, обещаю хранить это в тайне – Крошечные капельки воды сверкали у нее на лице и шее, отражая последние лучи заходящего солнца. Обнаженные ноги белели над темной водой.

Она что-то видит в нем, чего не замечают другие. Что именно? Почему из всех людей, каких он встречал в своей жизни, именно эта женщина вот так вот добродушно подшучивает над ним? Это было странно и даже абсурдно, но Джеймсу вдруг захотелось, чтобы она делала это снова и снова.

Но Делла лишь опустилась на берег – ноги ее все еще покоились в воде – и вытащила печенье, которое принесла с собой в кармане.

– Что стало бы с вами, если бы не было войны? – спросила она, протягивая ему печенье. – Вы все равно отправились бы на Запад?

Камерон давно зарекся говорить о прошлом и никогда никому не объяснял своих мотивов или действий. Но после разговора на террасе чувствовал, что не может просто отмолчаться или отделаться ничего не значащей фразой.

– Вскоре после начала войны я готовился стать адвокатом, – наконец сказал он. – Не надень я мундир, наверняка продолжил бы юридическую практику своей семьи там, на востоке.

Наклонившись, она принялась обмывать водой стройную голень.

– А ваш отец – адвокат?

– Он был судьей.

– Был?

– Мои родители умерли много лет назад.

– А есть у вас братья или сестры?

– Была сестра, Селия, но умерла во время родов.

– Я лезу не в свои дела, да?

– Да.

Она сцепила ладони на коленях и запрокинула голову, глядя на звезды.

– Почему же вы решили поехать на Запад? Он удивленно уставился на Деллу.

– Вы только что сами сказали, что вмешиваетесь не в свои дела.

– Знаю. Но мне интересно. Почему вы оказались на Западе?

С минуту Камерон размышлял, потом улыбка озарила его лицо. Глядя на эту очаровательную женщину-ребенка, он понял, почему Кларенс Уорд женился на ней вопреки воле родителей.

– Я приехал на Запад, потому что здесь больше беззакония и преступности, – сказал он.

Несколько минут она размышляла над его словами.

– Во время войны вы научились убивать, – тихо проговорила она, избегая его взгляда. – И теперь занимаетесь тем же.

Будь на ее месте кто-нибудь другой, Камерон, несомненно, положил бы конец этому разговору. Но Делла доверила ему часть своей истории.

Он раскрошил печенье между пальцев.

– Пока война не закончилась, я не задумывался об этом. Идя в атаку, видел только врагов.

Он считал, что это закономерно. А иначе ни один солдат не смог бы выполнить своего долга и выстрелить в неприятеля.

– Камерон? – нежно проговорила она, коснувшись его рукава.

– Но потом понял, что враги такие же люди, как все остальные. Они вовсе не злые. Просто усталые и голодные и хотят вернуться домой, к семье, которая ждет их. Они честные и порядочные, но должны выполнять свой долг. Мы стоим по разные стороны баррикады и носим форму разных цветов. И только в этом наше различие.

– Но что все-таки тогда произошло?

Ну вот, время настало. Лучшей возможности рассказать ей правду не представится.

Но Камерон чувствовал тепло ее плеча, ее нога в воде почти касалась его ступни. От ее кожи и волос исходили опьяняющий аромат яблок и изюма и истинно женская сладость. Она в любой момент могла отпустить новую безобидную шутку в его адрес. Камерону очень хотелось продлить это время душевной близости. Он так сильно нуждался в ней!