Луна над Таити - [10]

…Основная их пища — овощи и рыба. Мясо они едят редко, а дети и молодые девушки — никогда, и этот режим, несомненно, предохраняет их от всех наших болезней. То же я могу сказать и о напитках — они не пьют ничего, кроме воды: один лишь запах вина или водки вызывает у них отвращение, так же как и табак, пряности и вообще всякие острые вещи…

…Дома они или нет, днем или ночью, их жилища никогда не запираются. Каждый может срывать плоды с любого встретившегося ему на пути дерева, брать их в любом доме, куда он вошел…

…Очень большим достоинством острова является полное отсутствие здесь полчищ отвратительных насекомых, что превращает в пытку жизнь в странах, расположенных между тропиками; не видели мы здесь и ядовитых тварей…»

Теперь, во второй половине XX века, небезынтересно будет рассказать, какие изменения произошли на этом острове. Скорее всего, это будет невеселый рассказ. Белые принесли на Таити болезни, совершенно там незнакомые, которые, проникнув в лишенные иммунитета организмы, сразу убивали. На островах Океании обычный насморк бывал часто смертельной болезнью. Венерические болезни, завезенные белыми, не уничтожены, в сущности, и по сей день. Туберкулез косит наповал. Китайские рабочие, привезенные некогда на плантации, принесли с собой проказу. Сегодня на острове открыт лепрозорий — специально отведенные изолированные места для больных проказой.

Путешественник Бугенвиль не видел насекомых-паразитов. Сегодня они стали бичом острова, в особенности комары, носители «слоновой болезни», чудовищно уродующей конечности. С кораблей белых людей проникли сюда крысы, ставшие теперь бедствием острова.

На Таити мне довелось быть свидетелем довольно необычного зрелища. В элегантной вилле во время ужина я вдруг увидел двух громадных крыс, беззаботно раскачивающихся на шнуре от оконных штор. Хозяин, заметив мое недоумение, проследил за моим взглядом, затем спокойно взглянул на часы и деловито объяснил: «Сейчас семь, в семь часов они всегда выходят на прогулку…» Коротко и ясно.

Прекрасные зубы — тоже принадлежность прошлого. Островитяне едят консервы, вследствие чего с детства страдают авитаминозом и теряют зубы. Отказом от традиционной пищи, вероятно, вызваны и чирьи: от них страдают все, особенно молодежь. Островитяне пьют водку. Срывать плоды с первого попавшегося дерева сейчас тоже не приходится. У каждого дерева свой хозяин.

Принято говорить: человек — подмастерье, а мастер — страдание. С этим мастером раньше не был знаком островитянин, беззаботно и привольно живший в настоящем земном раю. Однако сей «золотой век» давно уже миновал. Белые люди завладели прекрасным островом Таити, принеся с собой «благодеяния» своей цивилизации.

К сожалению, я не имею возможности представить здесь более полную картину прежней жизни на острове. Нехватка места вынуждает меня перейти сразу к современности. Белые люди не только не служили примером, а, напротив, запутали таитян в свои, не совсем благородные политические интриги. Достаточно вспомнить, что, хотя в 1940 году администрация Таити признала Свободную Францию, то есть де Голля, тем не менее дело здесь дошло до распрей, приобретавших порой прямо-таки опереточный характер. Так, на крохотном островке Маупити (350 жителей) трое белых создали «правительство», поддерживающее марионеток из Виши, назвали одну из улиц острова именем маршала Петэна и стали дожидаться прибытия из Индокитая воинских частей, подчиненных правительству Виши.

Те таитяне, которые после героического участия в сражениях в Северной Африке и в Италии в рядах Тихоокеанского батальона вернулись в Океанию, привезли не слишком лестные рассказы о нравственности белых людей. Постоянный наплыв навязываемых Парижем колониальных чиновников, людей большей частью весьма серых, вызвал в послевоенные годы первую волну возмущения среди островитян.

Пирогой на Борабора

В 1961 году скончался в ссылке во Франции некий узник. Это был плотник Пувана-а-Оопа, политический вожак населения Таити. Французский суд приговорил его к тюрьме за попытку поджечь Папеэте — якобы в знак протеста против колонизаторов. Все это дело представляется мне не совсем ясным, тем не менее факт, что колониальная администрация предпочла выслать приговоренного во Францию, чем держать его на Таити, свидетельствует, что с его популярностью приходилось считаться.

Мнения относительно этого политика очень различны. Французы правых убеждений, поборники традиционного колониализма, осуждают его полностью; они презрительно отзываются о нем, выражая удивление, как человек, не знающий французского языка, мог быть избран депутатом французского парламента. Французские левые на острове — таковые существуют и пользуются большим влиянием — обратили мое внимание на то, что, хотя плотник Пувана был, пожалуй, демагогом и не имел конкретного политического плана, однако от него и взял начало нынешний национализм таитян, который, вероятно, со временем примет характер народно-освободительного движения. Пувана в Париже отнюдь не считал себя марксистом, он, скорее, принадлежал к правому крестьянству, а его популярность на Таити была завоевана небывалым подвигом еще во время войны. Преследуемый жандармами, Пувана бежал с острова Хуахине и на пироге добрался до острова Борабора. Это было путешествие под стать старинным маорийским плаваниям, если учесть, что дистанция между островами равна приблизительно расстоянию между Варшавой и Краковом, а нрав Тихого океана далеко не всегда соответствует его названию…