Луна над Лионеей - [42]
Смайли как-то странно посмотрел на нее, и Настя осеклась, добавив в свое оправдание:
– Это вы мне так рассказали.
– Да, – согласился Смайли. – Так я рассказал…
Он раскрыл рот, как будто хотел сказать что-то еще, но замолчал, замерев у окна, словно окаменев, и Настя внезапно прониклась жалостью к этой маленькой, словно придавленной огромным грузом ответственности фигурке. Она хотела сказать что-нибудь утешительное, но тут Смайли обернулся и, сунув руки в карманы красных спортивных штанов, сказал неожиданно резко, с обращенным непонятно куда вызовом:
– Знаешь, некоторые считают меня убийцей.
– Знаю, – сказала Настя. – Санта-Фе, вампирская секта «Чистая кровь», по-другому – рубедриане. Они считали, что вампиры должны вернуться к истокам, то есть питаться человеческой кровью. Пить ее из живых людей.
– Они считали, что мир принадлежит вампирам, а все остальные – лишь пища для них. Они похищали школьников, мальчиков от шести до одиннадцати лет. Я должен был решить эту проблему. Я решил ее. Эти тридцать пять кровососов могли сдаться, но они предпочли сгореть. После этой истории король Утер считает меня решительным и компетентным, а вампиры считают меня виновным в акте геноцида.
– Зачем ты мне про это говоришь?
– Затем, что сожженные вампиры не снятся мне по ночам, не являются в кошмарах. Но, – лицо Смайли приняло до крайности сосредоточенное выражение – если ты думаешь, что я собирался отдать приказ об убийстве полугодовалого ребенка, даже если он наполовину горгона….
– Смайли, я…
– Я не собирался отдавать такой приказ, Настя. Собственно, я пришел к тебе в таком непотребном виде, чтобы сказать именно это. Я сам бы не отдал такой приказ, и если бы я знал, что король…
– Поэтому они тебе и не сказали.
– Настя, король Утер вовсе не монстр…
– Тогда мы оба знаем, откуда растут ноги у этой идеи.
– Мистер Фишер, – сказал Смайли.
– Мистер Фишер, – согласилась Настя. – И ты, конечно же, скажешь, что и он не монстр и не детоубийца…
– Он своеобразный человек, – медленно проговорил Смайли.
– Иногда это и означает – монстр.
И Смайли снова не удивился, а просто кивнул своей непропорционально большой головой.
– Интересно, – сказал он, – когда все это случилось?
Он не ответил на свой вопрос, и я тоже промолчала, потому что не была уверена, что именно Роберт имеет в виду. Что – «все это»? Он хотел знать, когда именно возникла идея убийства Анжелы и ее сына? Когда мистер Фишер приобрел свое своеобразие? Когда жизнь в Лионее перестала быть простой? Все это были хорошие вопросы, но, знаете, как это обычно бывает, задать вопрос куда легче, чем получить ответ, а тем более ответ, который бы вам понравился.
К примеру, я бы хотела узнать, когда Амбер Андерсон перестала казаться мне исчадием ада. Нет, не так – когда Амбер перестала казаться мне самым опасным человеком в Лионее? Когда я поняла, что и Смайли, и король Утер могут очень сильно ошибаться в очень важных вещах?
Я не знаю точных ответов на эти вопросы, но это и неважно. Я просто знаю, что это случилось.
Я смотрела на застывшего у окна Смайли в его красном спортивном костюме и вспоминала нашу первую встречу – почти год назад, в Старых Пряниках. Тогда Роберт был воплощением спокойной уверенности, я радостно уцепилась за его руку и пошла к вертолету, потому что нуждалась в простых и четких ответах, потому что хотела перенять эту самую спокойную уверенность. Да, и еще тогда он был одет в превосходный костюм. Не спортивный.
Теперь мне казалось, что я переняла от Смайли кое-что другое – стремление отыскать второе дно в каждом событии и в каждом слове. Смайли сказал, что явился ко мне в неурочный час, чтобы я не посчитала его детоубийцей. Кто знает, может быть, так и оно и было. А может быть, он просто хотел узнать, кто же проговорился о секретном королевском плане. Кто знает? А никто не знает. В этом проблема с нами, взрослыми людьми, ибо взросление – вспомните анкету в моем журнале – подразумевает умение лгать своим знакомым и не испытывать при этом никаких угрызений совести.
И если когда-нибудь вы вдруг решите поиграть в детство и начнете говорить только правду, вас просто не поймут. Так что не стоит и пытаться.
Себе дороже.
5
Настя не сразу поняла, в чем же тут дело, а когда поняла, то саркастически скривилась, именно скривилась, ибо с улыбками у нее сегодня как-то не задалось.
– В тюрьме должно быть страшно, – бросила она через плечо. – Я, конечно, не эксперт, но мне всегда казалось, что в тюрьме не должно быть весело, потому что тюрьма – это наказание, так? Почему здесь все такое светленькое и веселенькое, пахнет фруктами и…
В свой первый приход сюда она не очень-то интересовалась интерьером, потому что сначала была просто под впечатлением от самого факта посещения тюрьмы, а потом под еще более глубоким впечатлением от смерти Покровского. Пару дней спустя смерть Артема стала просто еще одной строчкой в столбике неприятных инцидентов и смертей, чуть ниже в этом же столбике значилась смерть Анжелы, и Настя подозревала, что если так пойдет и дальше, то вскоре различные интерьеры будут производить на нее куда более сильное впечатление, нежели смерти знакомых.
Древние расы непрерывно плетут хитроумные интриги и ведут бесконечную невидимую войну за власть над миром. И в центре непрекращающейся борьбы магов вновь и вновь оказывается Настя Колесникова – бывшая студентка и бывший агент загадочных спецслужб. Она возвращается в Россию, чтобы спасти своего жениха Дениса Андерсона из лап свирепых Горгон, за которыми стоят гораздо более зловещие и могущественные фигуры…
Став невольным свидетелем ужасной гибели оперативников загадочной спецслужбы, студентка Настя попадает в круговорот смертельно опасных событий. Она даже вообразить не могла, что, кроме людей, на Земле живет множество древних рас, ведущих непрерывную и ожесточенную борьбу за власть. Настя вынуждена стать агентом таинственных силовых структур, но все внезапно переворачивается, когда по штаб-квартире ее отдела наносит сокрушительный удар неведомый противник…
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Есть люди, которые родились для оперативной работы. Случается, человек понимает это не сразу, но когда распробует… С Крайневым так и произошло. Однажды побывав в прошлом, во время Великой Отечественной, он уже не смог отказаться от смертельно опасной работы партизанского разведчика. И вот новый рейд, новое задание, старые враги и верные боевые товарищи. А на карте – тысячи жизней и успех операции «Багратион».
Иногда попытки найти работу и устроиться во взрослой жизни приводят к самым неожиданным последствиям. Вчерашние школьники Джим Симмонс и Тони Тайлер узнают это на собственной шкуре – вся полиция города преследует их по ложным обвинениям в изнасиловании и терроризме. Друзья решают пересидеть опасность в армейской учебке – и после ее окончания попадают на самую настоящую войну в джунглях другой планеты, кишащих смертоносными тварями.Не об этом они мечтали, но что делать – пришло время становиться мужчинами!
Еще минуту назад Виктор сидел в своем кабинете в банке и читал отчет. И вдруг — лес, дорога, а за поворотом мелькают серо-зеленые мундиры и слышится немецкая речь. Война? Прошлое? Но как такое возможно и что теперь с этим делать?Однако бывших военных не бывает. Капитан запаса Крайнев скоро уже имел оружие, контакт с местным населением, первый выигранный бой на оккупированной фашистами территории и вызывающую уважение легенду — он стал интендантом третьего ранга Брагиным, продолжив дело офицера, погибшего на его глазах на лесной дороге.
Лейтенант Богданов удачей не злоупотреблял, но и от подарков судьбы не отказывался. Воевал как умел, геройски, бомбил фашистов на своем По-2, не щадя ни себя, ни своего самолета. Может, за то и выпало ему в жизни чудо. Сбили его в последнем бою, но героическая смерть миновала его самым причудливым образом…Ходила по Псковщине легенда, и верили в нее равно и князья, и кметы, и смерды, что однажды, когда совсем житья не станет от ливонцев, появится в небе железная птица, принесет на себе Богдана-богатыря и освободит он города и веси от псов-рыцарей.