Луна над Лионеей - [14]

– Ты бы все-таки подумала насчет телемоста, – спохватился Утер. – Самый счастливый день в твоей жизни, а родители…

– Я написала им письмо, – поспешно сказала Настя. – И я здесь не одна, я привезла друзей, так что все в порядке, мне очень хорошо. А если бы дворец не осаждали со всех сторон телевизионщики, это был бы просто рай на земле.

– И если бы ты еще вспомнила, куда делся твой муж, – напомнил ей Утер. – Тогда бы и у меня отлегло от сердца.

– Это какое-то недоразумение, – сказала Настя. – Я уверена, скоро все разъяснится, и Денис обнаружится. А вот телевизионщики..

– Через три дня они должны покинуть Лионею.

– Три дня! Получается, что я еще три дня не смогу выйти из дворца, где повсюду снуют эти… Может быть, парик? Грим? Подземный ход? Что вы посоветуете?

– У тебя есть какие-то срочные дела за пределами дворца, Анастасия?

– Нет, никаких срочных дел, но… Мне нужно взять кое-какие вещи из «Оверлука». Я ведь не знала, что окажусь как в осаде…

– Не вижу никакой проблемы. Позвони Смайли или Амбер, они распорядятся, чтобы эти вещи доставили сюда…

– И в самом деле… – Настя взяла было телефонную трубку, но задумалась и положила ее обратно. – Потом. Потом позвоню.

Утер задумчиво посмотрел на нее, кивнул и вернулся к чтению. Книга определенно содержала какие-то тайны мироздания.

9

«Зеленый провел меня к жилищу горгон, и я увидела два дома, обнесенные забором. Утром я взяла пистолет и пошла туда. Смайли и другие говорили мне, что горгоны всегда держатся по трое, так что я, конечно, боялась, но не очень, потому что три – не очень большое число, ну а патронов у меня в пистолете было больше, чем три».

От последней фразы несло самоуверенным бахвальством, а это было совсем не то чувство, с которым Настя шла к дому горгон. Тогда ею владело что-то вроде обреченности; обреченности на зябкое утро, на пистолет, оттягивающий карман куртки, на холодную росу…

Обреченности на это и на все, что было потом.

«Я боялась, но было бы глупо проделать такой путь, а в последний момент развернуться и убежать. К тому же я надеялась, что Смайли не потерял мой след…»

Замечательная логика – если тебе нужен Смайли, ты надеешься на его незримое присутствие; если тебе он не нужен, ты уверена, что уже давно оторвалась от назойливого гнома из королевской службы безопасности. Между тем, Смайли существовал всего лишь в одном экземпляре, и Настя тоже, а следовательно, верен был только один вариант, а какой именно – можно было узнать только опытным путем.

«Я увидела горгон и стала стрелять в них, но их оказалось не трое, а больше. Они стукнули меня по голове и затащили в дом, где я пришла в себя и увидела горгону по имени Катерина. Она не убила меня сразу, потому что у горгон было древнее пророчество, и я подходила под параметры этого пророчества. Чтобы пророчество исполнилось, старейшая горгона должна была передать мне свою мудрость, что на практике означало, что змеи старейшей горгоны должны были высосать из меня кровь или, наоборот, – впрыснуть в меня какую-то жидкость из тела старейшей. Честно говоря, принципиальной разницы я тут не вижу, и так мерзость, и этак. А уж как я посмотрела на саму старейшую, так пожалела, что меня не убили сразу.

Но тут буквально с неба – через крышу – свалился Зеленый и начал драку с Горгонами. Старейшая его убила, но за это время я нашла на полу тот самый меч, которым когда-то убила свою первую горгону. «Демонова пиявка» валялась у горгон как ненужный трофей, а тут прямо прыгнула мне в руку. Стоило слегка окропить меч кровью горгон, как он опять взялся за свое, то есть принялся крошить направо и налево, а я под шумок убралась оттуда. Когда «демонова пиявка» прикончила старейшую горгону, ее дом загорелся, и этот дым заметили с вертолета».

Рискованный опыт удался, и маленькая армия Смайли появилась как раз вовремя. Они и вправду не потеряли ее следа. Они – это все они, и Смайли, и вампиры.

«Так я нашла Дениса Андерсона. То есть я нашла это место, а потом…»

Потом она сидела посреди разгорающегося пожара, наблюдая, как лионейский спецназ методично уничтожает горгон, и плохо помня, с чего все это началось и чем все это должно кончиться. И Дениса Андерсона на самом деле нашла не она, он нашелся сам, выкатился в яростном клубке сцепившихся тел. Она даже не сразу узнала его, а когда узнала, то не вскрикнула, не вздрогнула, не заплакала. Она просто подумала: «Ну вот и Денис». И еще она подумала: «Он изменился». Она тоже изменилась и знала это. просто не могла сформулировать суть случившихся изменений, да и надо ли было?

Так она нашла Дениса Андерсона и теперь пыталась понять, что же ей с ним делать. Принять, простить, забыть?

Настя размышляла над этим вопросом слишком долго, и вампир по имени Марат все решил за нее. Он исполнил свой давно лелеемый удар мести, отправив Дениса Андерсона в реанимацию, а самого себя – в лионейскую тюрьму.

Настины чувства были освежены самым радикальным образом – кровопусканием, и теперь она уже никак не могла выбросить Дениса из своей жизни. Так получилось, что между ними сплелась труднообъяснимая и трудноразрываемая связь, на треть состоящая из недостоверных воспоминаний, на треть – из надежд, что воспоминания все же правдивы, и на последнюю треть – из пропитавшей все это боли, ее и его, общей и раздельной. В больнице, когда Денис стал поправляться, они практически не разговаривали, потому что не было смысла повторять то единственное, что они могли сказать друг другу: