Луна над Бездной - [75]

— В отличие от силы Богов Изначальных, — улыбнулся я.

— Что за силы? Каких богов? Что ты имеешь в виду?

Я помнил, что мне рассказывала Цовинар про нестандартное использование магии, особенно магии превращений. Я владею силой Авузла: способностью превращать созданий Абсолюта в порождений Бездны, а тех — наоборот, упорядочивать. Эту способность, как и абсолютно любую магию, можно использовать в качестве оружия.

— Узри силу изначального бога! — произнёс я, делая пасы руками и сосредоточившись на саранче Гхоралдона. И та начала упорядочиваться. Крылья превратились в орлиные, хвосты стали львиными, головы так и остались женскими, а чешуя обратилась шкурой.

— Что делаешь, Шемеддон?! — в ужасе закричал мой двоюродный брат, начав догадываться, что происходит. — Ты превращаешь их в сфинксов! А сфинксы — сухопутные твари!

— Естественно, — злорадно усмехнулся я. — Они не могут дышать под водой и скоро задохнутся.

Саранча начала хватать себя новыми руками за горло и рот, стараясь не упустить воздух, но через пару минут вся она подохла от утопления. Также и огорошенные эшхарготы превратились в людей — и сами не осознали, почему же они задохнулись.

— Твой черёд, — сказал я Гхоралдону, телепортировавшись перед ним. Для преобразования Властителя Бездны потребовалось куда больше хаотических энергий, но я уже был начинающим богом, так что мне хватало. Я силой Бездны надавил на своего двоюродного брата, и он начал принимать свой старый облик — человека Рамира.

— Я не задохнусь! — закричал он. — Я — храмовник, и посему умею задерживать дыхание.

— Но ты, человек, не можешь противостоять всей подавляющей мощности Бездны, — пробасил я, вкладывая хаотическую силу в сами свои слова, прозвучавшие ударом молота, пробившего защиту Рамира в его лёгких. Если в форме Властителя Бездны он ещё мог противостоять мне, то в человеческой — нет, а совершение обратной метаморфозы тоже представлялось ему невозможным: слишком уж колоссальной оказалась подавляющая воля Бога Изначального.

Извиваясь на дне, хватаясь за горло и пытаясь воззвать к какому-то заклинанию, через три минуты Рамир скончался.

— Властвовать должен сильнейший, говоришь?! — возбуждённо и злорадно произнёс я. — Вот я и властвую! А какое у тебя было огромное самомнение! Мол, ты хозяин этих земель и Верховный, а я — оккупант. Возвращайся в Бездну! — Я со смачным хрустом размозжил ногой череп двоюродного брата.

— Слишком жестоко для тебя, племянничек, — цинично произнёс дядя Апион. — Ты становишься таким же моральным уродом, как и убитый твой кузен или моя сестричка.

— Виноват, дядя, — я опустил голову. — Я был слишком возбуждён боем, и во мне взыграла кровь Бездны.

— Ладно. Посмотрим, что можно сделать дальше.

— С тех пор, как погибли войска Гхоралдона, ещё прошло менее пяти минут. Их мозги пока ещё не повреждены. По крайней мере, сильно. Можно оживить оставшуюся саранчу и вернуть её в первоначальное состояние. Со вторым я справлюсь сам, а с первым нужна помощь.

Я осмотрел поле боя. Вновь воззвав к силам Богов Изначальных, я превратил сфинксов обратно в саранчу, а павших людей — обратно в эшхарготов, после чего принялся воскрешать тех, кого не засосало в портал, благо, они все подохли совсем недавно, что значит, их ещё можно вернуть в мир живых. Дядя Апион также оживлял воителей и воительниц Бездны, служивших как Гхоралдону, так и мне.

Я, вступив в эмпатический контакт с саранчой, подавлял её волю, доминировал, посылая сигнал: «Я — ваш господин. Гхоралдон погиб. Я сильнее. Подчиняйтесь мне».

Тварей оказалось огромное количество. Далеко не все из них признали меня своим господином. Тогда я продолжил сеанс подчинения мозга:

«Я — Верховный. Я хозяин Кораллового Трона. Я — самый главный Властитель Бездны в Маргардте, в этом мире, а вы — всего лишь обычные порождения Хаоса».

Твари опешили. Оставшаяся их часть начала подчиняться. Надо было закончить это дело.

«Вы поклялись служить Аваддону», — продолжал я. — «Я — его наследник. По праву рождения я повелеваю вами».

Теперь уже вся саранча признала меня господином. Эшхарготы же, как существа, обладающие большим разумом, сознательно встали передо мной на колени, признавая меня Верховным.

— Что ты собираешься делать сейчас, когда Гхоралдон побеждён? — поинтересовался дядя Апион, оглядывая моих новых воинов.

— Отправлюсь в храм Хейбара и потребую созыва собрания Бездны, дабы утвердили меня в качестве владыки Кораллового Трона.

* * *

Я телепортировался в храм-дворец Хейбара. Там меня уже поджидали остальные владыки Бездны. Тело самого Древнего отсутствовало: вероятно, похоронили где-то на необитаемой Глубине на нижних уровнях.

Присутствовало подавляющее большинство. Отсутствовали придерживающиеся нейтралитета супруги Сцилл и Харибда. Не явился и владыка-колосс Аэгир, а также — дочь Дагона Клиодна, и, само собой разумеется, Золотая Маска, участник заговора против нашего рода. Владыка Дагон изволил явить свой древний лик на сие собрание. Присутствовали и две владычицы Бездны, остававшиеся ранее в стороне от последних интриг: дракайна Ламия, выглядящая как шестирукая молодая женщина, чьё тело внизу, как и у Аггот-Шураба, было змеиным. Насколько знаю, она, как и Цовинар, и как, согласно слухам и Сцилла, происходит от Дагона. Второй владычицей, далёкой от последних интриг, была Домну, покрытая чешуёй женщина с рогами, правящая княжеством, носящим её имя, где проживали гхартаки и малоизвестный в мирах бездны немногочисленный народ фоморов. Присутствовал и козёл глубоководных джунглей Каргат-Таруг, коим Цовинар хитро заместила убитого нами с отцом Аггот-Шураба. Никто из совета Бездны не знал, что случилось с оригиналом: свидетелей убийства, кроме наших преданных людей не было. Повезло мне, что отец велел остановиться когда я убивал Аггот-Шураба в замке Кадат.