Луна костяной волшебницы - [9]
Она думает о моем отце? Мама никогда не упоминала его имени, да и вообще упоминала о нем лишь вскользь.
– Я устою перед ним, – уверенно отвечаю я.
Когда-нибудь я стану возглавлять нашу famille так же уверенно и преданно, как Одива, но при этом буду показывать свою глубокую и безусловную привязанность к каждой Леуррессе. Наверное, мама планировала поступать так же, но после убийства моего отца воздвигла вокруг своего сердца толстую стену. И она не единственная из Леурресс, кто страдает от утраты amouré. Не удивлюсь, если именно поэтому Гиацинт плачет по ночам. Потому что, сыграв песнь сирены на своей деревянной флейте, она всегда шепотом произносит имя своего возлюбленного.
Замешкавшись, Одива опускает руку мне на плечо. Я вздрагиваю от ее прикосновения, а в горле образуется ком от неожиданного прилива эмоций, вызванного этим жестом.
– Без Леурресс, – говорит она, – мертвые бродили бы по земле среди живых. А их не упокоенные души сеяли бы хаос среди смертных, которых мы поклялись защищать. Наша задача – сохранять равновесие между двумя мирами – земным и подземным. Боги наградили нас возможностью родиться Леуррессами. И для нас великая честь стать Перевозчицей. Уверена, ты станешь достойнейшей из них, Аилесса.
Безмятежное лицо мамы расплывается перед глазами от навернувшихся слез.
– Спасибо, – едва слышно выдавливаю я хриплым голосом.
На большее меня не хватает. И сейчас мне больше всего хочется, чтобы она обняла меня. Но если это когда и происходило, то я этого не помню.
Вот только стоит мне поддаться желанию придвинуться ближе, как она резко отстраняется. Я смаргиваю слезы и быстрым движением утираю нос, а мама в это время поворачивается к Сабине, которая явно чувствует себя неловко из-за нашего разговора.
– Ты станешь свидетельницей Аилессы на обряде посвящения.
– Что? – тихо охнув, выпаливает Сабина.
Это известие удивляет и меня. Обычно свидетельницами выступают старшие Леуррессы.
Одива приподнимает подбородок Сабины и улыбается.
– Ты доказала свою непоколебимую преданность моей дочери даже перед лицом смерти. И заслужила это право.
– Но я еще не готова. – Сабина отступает на шаг назад. – У меня всего одна кость благодати.
– Это не имеет значения, – встреваю я, чувствуя, как внутри все трепещет от возбуждения. – Тебе же просто нужно присмотреть за мной. Свидетельницам не позволяется вмешиваться.
Этот обряд – испытание только для меня.
– Аилесса моя наследница, – добавляет Одива. – Боги защитят ее.
Удовольствие от этих слов разливается по моим рукам и ногам, хотя мама даже не смотрит на меня.
– И тебе, Сабина, останется лишь нести священную летопись. Но кто знает, вдруг этот обряд вдохновит тебя на сбор собственных костей благодати.
Напряжение, проступившее на лице подруги, явно говорит о том, что она сильно сомневается в этом.
– Я была терпелива с тобой, – тихо вздохнув, продолжает Одива. – Но пришло время принять себя такой, какая ты есть – Леуррессой, а в дальнейшем и Перевозчицей.
Сабина дрожащими пальцами заправляет за ухо выбившийся локон.
– Сделаю все, что в моих силах, – шепчет она.
Конечно, предполагается, что мы должны сами решиться на сбор благодатей и прохождение обряда посвящения в Перевозчицы. Но правда в том, что от нас именно этого и ждут. Никто в нашей famille не осмеливался отречься от той жизни, которую мы ведем. Если только она не умрет вместе со своим возлюбленным, как это сделали Ашена и Лилиан.
Одива выпрямляется и смотрит на нас сверху вниз.
– Я хочу, чтобы вы ответственно отнеслись к подготовке к полнолунию.
– Да, matrone, – отвечаем мы с Сабиной в унисон.
– А пока отнесите акулье мясо на кухню и скажите Майе, чтобы она приготовила его к ужину.
– Да, matrone.
Недоверчиво изогнув бровь, Одива оставляет нас. Я поджимаю губы и дожидаюсь, пока она пересечет двор и начнет разговор с Айлой, а затем поворачиваюсь к Сабине и радостно вскрикиваю.
– Ты станешь моей свидетельницей! – Я хватаю подругу за руки и начинаю трясти их. – И отправишься на обряд вместе со мной! Я даже не мечтала о такой удаче.
Она морщится от визгливых ноток в моем голосе.
– Разве могу я отказаться от возможности посмотреть, как ты убиваешь мужчину своей мечты?
Я хихикаю.
– Не переживай. Я не стану мешкать и устраивать представления. Ты едва заметишь, как это произойдет.
Вот только перед глазами почему-то появляется образ тигровой акулы с отрезанными плавниками, от которого я быстро избавляюсь.
– А что, если твой amouré окажется прекраснее, чем ты себе представляешь? – Сабина нервно переступает с ноги на ногу. – Не уверена, что ты сможешь устоять перед таким красавчиком. Ты же пускаешь слюни даже на самых уродливых мальчишек, за которыми мы шпионим на дороге.
– Неправда! – Я бью подругу по руке.
И наконец она начинает смеяться вместе со мной.
– Уверена, твой amouré окажется на голову ниже тебя и будет вонять серой и пометом летучих мышей.
– Все лучше, чем исходящий от тебя запах.
