Лукьяненко - [100]
Возможно, метод, о котором идет речь, и имеет право на будущее. Но сегодня он называется экспериментальным мутагенезом далеко не случайно. Все это пока что находится в стадии поиска, опыта. Общеизвестно, что путь от лаборатории до делянки и производственного посева бывает долгим и нелегким. Так как прежде всего нужно получить обнадеживающие данные от результатов этих опытов в полевых условиях.
В конце мая и начале июня 1973 года Кубань заливали дожди. Их сменила жара. Создались условия, особенно благоприятные для развития ржавчины. Весьма тревожило Павла Пантелеймоновича состояние новых сортов Аврора и Кавказ — ведь их районировали только в прошлом году, а в последние две недели вели себя они неузнаваемо. И это сорта, которые превзошли знаменитую Безостую по многим показателям! Он стал получать сигналы из колхозов и совхозов края о поражении их в сильной степени ржавчиной на значительных площадях. Связался с институтом фитопатологии, что находится по соседству с КНИИСХом на окраине города. Стал наведываться туда почти ежедневно. Ему не терпелось дождаться от специалистов ответа на мучивший его вопрос — откуда появился неизвестный тип ржавчины? Тогда можно будет попытаться предложить и меры борьбы с ним… Но фитопатологи на этот раз оказались бессильны — никто не встречал в своей практике подобной расы. «Был бы жив Русаков, — размышлял Павел Пантелеймонович, — тот бы ответил сразу на все вопросы». Так думал он, вспомнив авторитетнейшего специалиста-фитопатолога.
А вечером 12 июня после долгих подсчетов и обобщений положил на стол докладную записку, которую требовали от него на завтра. В ней приводились данные об эпифитотии ржавчины, своего рода эпидемии, вспыхнувшей на полях края. Сам заголовок для справки черкал несколько раз, заменяя более подходящим, исправлял, дополнял текст. Перед уходом домой решил захватить ее, чтобы окончательно подработать.
Передохнув после ужина, Павел Пантелеймонович приступил к правке. Окончив это занятие, он вспомнил о планах на завтрашний день. Обещал подъехать Усенко. Они еще раз должны будут уточнить маршруты совместной поездки по старому, заученному кольцу. Хотя Владимир Васильевич и отказался накануне от выезда, сославшись на нездоровье, надо попытаться с утра переговорить с ним об этом.
Да, каждый год в первых числах июня в последние годы отправлялись они по намеченному кругу — Краснодар — Усть-Лаба — Майкоп — Гиагинская — Кропоткин — Краснодар. Сколько поездить пришлось по этим местам за это время! Все было: и холодно, и голодно порой; особенно когда приедут поздно вечером на сортоучасток, куда пойти ужинать? Так часто и ложились с дороги голодными. Это сейчас заранее позвонят, там уже ждут, встретят со вниманием и заботой. Но стало так только несколько последних лет. Невзгоды и напасти испытал на себе не только он. Обо всем этом мог бы поведать и Пустовойт, и каждый, кто хоть как-нибудь связан с селекцией.
Вспомнилось ему, как им с Владимиром Васильевичем Усенко в одну из таких поездок чуть было не пришлось ночевать на улице. В майкопской гостинице не оказалось свободных мест. Администратор, борясь со сном, вязала шерстяной носок, и только когда сквозь дрему расслышала, что нужна комната депутату (так решился наконец сказать ей Владимир Васильевич), сию же секунду вспомнила и подыскала для них свободный номер. Тем более что и нужен-то он был для них всего до утра!..
В то июньское утро встал он, как всегда, рано. Пошел тринадцатый день первого летнего месяца. После душа, уже выходя из ванной, задержал свой взгляд на фиксатуаре, стоявшем на полочке среди прочих флаконов. Не решаясь, видимо, сам принять решение, спросил жену:
— А что, Поля, может, еще повоюем? Возьму и подмоложусь сейчас, глядишь, год-другой сбросится сам по себе?!
На что Полина Александровна ответила:
— Ну что ты? Да нельзя тебе совсем. Подумай, только-только на ноги встал, а уже хочешь на своей голове испытать действие неизвестных тебе химических веществ. Повременил бы лучше, а там видно будет.
— Не буду, не буду, отложим до лучших времен, — видя такой оборот дела, проговорил Павел Пантелеймонович, улыбнувшись.
Пока жена готовила на стол, он отлучился на лоджию. От цветочных ящиков шел слабый запах ночной фиалки, оранжево кричали граммофончики настурции. Вдоль крайкомовской ограды уже двигались редкие пока прохожие. Начинался еще один день. Черные стрижи проносились, спускаясь, как это они делают над водной поверхностью, к самой его голове. В утреннем, еще свежем после ночи, но уже тяжелом своей влагой воздухе отдавался то скрежет трамвайного вагона на повороте у городского парка, то доносилось мягкое шуршание шин троллейбуса со стороны улицы Шаумяна.
Войдя с лоджии на кухню, он тут же уселся за стол. Мягко и мирно, как избалованный котенок, урчал холодильник.
— А что это у тебя такие синие, неудачные сегодня вареники? — спросил он жену. — Не годится — у двоих селекционеров в доме хорошей муки нет! Где это ты отхватила такую?
— На рынке. На Сенном. А где же еще?
— Что ж ты мне не скажешь? Сходи сегодня на рынок, возьми клубники. А я к вечеру муки подвезу.
Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Один из величайших ученых XX века Николай Вавилов мечтал покончить с голодом в мире, но в 1943 г. сам умер от голода в саратовской тюрьме. Пионер отечественной генетики, неутомимый и неунывающий охотник за растениями, стал жертвой идеологизации сталинской науки. Не пасовавший ни перед научными трудностями, ни перед сложнейшими экспедициями в самые дикие уголки Земли, Николай Вавилов не смог ничего противопоставить напору циничного демагога- конъюнктурщика Трофима Лысенко. Чистка генетиков отбросила отечественную науку на целое поколение назад и нанесла стране огромный вред. Воссоздавая историю того, как величайшая гуманитарная миссия привела Николая Вавилова к голодной смерти, Питер Прингл опирался на недавно открытые архивные документы, личную и официальную переписку, яркие отчеты об экспедициях, ранее не публиковавшиеся семейные письма и дневники, а также воспоминания очевидцев.
Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.
Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.
Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.
Воспоминания видного государственного деятеля, трижды занимавшего пост премьер-министра и бывшего президентом республики в 1913–1920 годах, содержат исчерпывающую информацию из истории внутренней и внешней политики Франции в период Первой мировой войны. Особую ценность придает труду богатый фактический материал о стратегических планах накануне войны, основных ее этапах, взаимоотношениях партнеров по Антанте, ходе боевых действий. Первая книга охватывает период 1914–1915 годов. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.