Луковица - [38]

Пойдем дальше – человек неделю блуждал по тундре в феврале месяце, не мылся, не брился, замерзал, грелся у костра, и вот теперь он выходит к железной дороге. Включим опять наше воображение – человек обморожен, грязен, лицом черен, покрыт лоснящейся копотью и запах, запах… Он ведь кроме прочего и по большому должен был в тундре ходить, физиология, знаете ли. Даже и у интеллигентного и в высшей степени порядочного человека бывают естестественные надобности. Троцкий ведь справлял нужду прямо в снег, садясь на корточки, и подтирался полой все той же многострадальной шубы, я не думаю, чтобы он в нартах, что передних, что задних, вез с собою годовую подшивку газеты "Искра". И вот такой человечек выходит к "железке", спокойно покупает себе билет, садится в вагон и начинает выдавать себя за ИНЖЕНЕРА. Он него, извините, дух такой крепкий должен был исходить, что женщины и дети в вагоне немедленно чувств лишились бы, а наш Лев Давидович, даже и зубов не почистив, подсаживается и заводит светскую беседу: "Вы, извините, из каковских будете? А я, позвольте представиться – инженер Троцкий".

Если вы думаете, что тут и сказочке конец, то вы ошибаетесь. Троцкий с дороги дает телеграмму жене, встречай, мол, дорогая. Сосланный на вечное поселение и лишенный всех гражданских прав человек сбегает с этапа и, ничтоже сумняшеся, шлет по домашнему адресу телеграммку открытым текстом. Но тут вот какое выходит приключение. Как то каждому интеллигентному человеку известно, при проклятом царизме все в России было не как у людей, ну и вот – телеграфист в телеграммке якобы пропустил название станции, на которой Троцкий назначил свидание любимой. То-есть, со слов Троцкого, телеграмма выглядела примерно так – "следую березова лондон буду проездом станции встречай люблю целую лева". Какая станция? Где станция? Когда станция? ЕХАТЬ КУДА? Но троцкисты не только сами по себе троцкисты, но у них и жены такие же троцкистские. Жена садится в первый попавшийся поезд и едет НАУГАД куда-то в Вятку, на деревню дедушке. Доезжает до станции, где, по ее расчету, может быть поезд, везущий дорогого Леву, никого, натурально, там не находит, в отчаянии начинает бегать по пустым составам и, О ЧУДО!, в одном из пустых вагонов она видит брошенную на сиденье шубу, опознает (не иначе как по запаху) ее как шубу Льва Давидовича, понимает, что он где-то здесь, выбегает наружу и таки да! Вот он ОН! Наш Лев Давидович, Лев Давидович, Лев Давидович дорогой! Слезы, восторги, в общем – кино Титаник.

Самое поразительное в этих россказнях – это то, что в них верят. Читают и верят. Вот уже скоро сто лет. Да и как не верить, ведь это надо же каким ловким человеком был наш Лева! Да, ловкий был, ничего не скажешь. Доехал наш ловкач до Петербурга, оттуда куда-то под Гельсингфорс, по нашему Хельсинки, там на дачке отсиделся, никто его не искал, ибо местный полицмейстер был "сочувствующий", ну, а потом Троцкий оказался в Стокгольме и отбыл в свой Лондон. Вопросы есть? Не знаю, как у вас, а у меня есть. Троцкий пишет, что для того, чтобы попасть в Стокгольм, ему понадобилось "переходить границу", в чем ему помогла некая финская активистка. Зачем человеку нелегальный переход границы и помощь "финских националистов" если у него в подошве "отличный паспорт"? С отличным паспортом люди прямо из Гельсингфорса плывут туда, куда им нужно.

Резюме – все, что написал Троцкий в главе пятнадцатой своих мемуаров есть не просто искажение истины или неправда в какой-то детальке, а есть это наглая, неприкрытая ложь, да не одна, а нагромождение одной лжи на другую. Зачем Троцкому было лгать? Ответить на этот вопрос несложно. Ему нужно было объяснить, каким образом он очутился в Петербурге в тот день, когда он там очутился. Все знали, что он приговорен, все знали, что этап ушел, все знали сколько времени нужно этапу, чтобы достигнуть Березова. Этап этот был не первый и не последний и все ссыльные знали, что на дорогу до Березова уходит больше месяца. Троцкий же, якобы сбежав, очутился в Петербурге через одиннадцать дней. Чтобы объяснить, как это удалось ему, человеку, у которого никакого ковра-самолета не было, и понадобились все эти ежедневный "градус к северу", "Козья ножка", "зырянин" и семьсот километров тундры за шесть дней.

Если и есть что-то интересное в этой фантастике "братьев Троцких", то разве что следующее – дело в том, что Троцкий то ли вообще на этап не вышел, то ли вышел, дошел до Березова, а потом и в самом деле проделал за одиннадцать дней путь, на который обычно уходит больше месяца. Могло такое быть? Да, могло. Есть один волшебник, который мог помочь Троцкому или на этап не идти, или во мгновение ока перенести его из Березова в Петербург и дальше. И мы с вами все этого волшебника знаем. Зовут его Государство. То самое государство, с которым Троцкий, по его словам, был на ножах и борьбе с которым он посвятил свою жизнь. Если мы допустим, что Троцкий, этот "шпион всех разведок", прежде чем попасть за границу был завербован российской секретной службой, то все сразу становится на свои места. Правда, мемуары его от этого правдивее не становятся. Скорее даже наоборот. Ох, уж этот мне Троцкий.