Лукоморье - [14]

— Еда. Серёга обещал фильмы принести. Ты же тоже согласилась на ночь там остаться, если затянется. А что есть будем?

— Основательно! — покивала Евгения. — Одобряю.

* * *

После того, как объятия и восторженные визги закончились, Евгения сняла шапку и приподнялась на цыпочки, чтобы забросить её на полку, у неё никогда не получалось просто положить её туда, ростом не вышла среди остальных.

Увидела, что прямо над её головой — и села прямо на пол.

— Охренеть, — произнесла она, когда обрела дар речи. — Катя, ты это видишь?

— Что… — Катерина проследила за её взглядом… и тоже уселась. Над головами, прикреплённый к потолку, мягко светился знакомый по воспоминаниям мохнатый шарик. — Обалдеть! Антон, откуда?!

— Из кармана. Идёмте на кухню, кое-что ещё покажу.

— Мама дорогая! — Евгения невольно попятилась. На столе стоял поднос, а на нём… ещё шесть таких мохнатых шариков-светильников. — Откуда??

— Смотри. — Антон взял один из шариков, сплющил его край между пальцами… и надорвал. Евгения вздрогнула. Антон резким движением развёл руки, протянул их — на ладонях было теперь два шарика поменьше.

— Вот так. Я ещё там его случайно надорвал и заметил, что разрыв сразу зарастает. Им нужна вода, чтобы светить, — пояснил он. — Это я уже понял. Если в квартире слишком сухо, они перестают светить, и начинают съёживаться. Не знаю, как они это делают, но если положить их в воду, то через пару дней оба вырастают до одного и того же размера.

— Сдуреть! — Евгения боязливо потрогала один из шариков. — Прикольно! Как кошка на ощупь. А ты не боишься, что, не знаю, там микробов полно жутких, или что он людьми тоже питается?

— Если бы питался, у них были для этого все шансы. Он чистый. Я исследовал у Семёныча в лаборатории, на нём вся микрофлора только наша. А жидкость, которая внутри так вообще стерильная.

— И что за жидкость? — Евгения осмелилась и подняла один из шариков. — Сухой! Ничего себе — вода вообще не пристала. Он тёплый! Так что за жидкость?

— Вода. Да-да. Я попытался отщипнуть кусочек, он тоже стал самой обычной водой. Ну, не совсем обычной, там пять процентов тяжёлого водорода, а остальное обычная вода. И ничего больше. То есть абсолютно ничего.

Катерина подняла взгляд.

— Не может быть, Антон. Шутка, да?

— Не последняя. Что у тебя в рюкзаке? Еда?

— Не только. Тоже хотела сюрприз сделать. — Она сходила за рюкзаком и, передав пакеты с провизией хозяину, поставила на стол… термос. Ну или что-то очень похожее. На вид тот самый.

— Сдуреть! — восхитилась Евгения. — Ну, мы заговорщики. Вот, держите. — Положила на стол карту памяти. — Я вынула из моего телефона. Заменила, когда предыдущая кончилась. То есть тут только одна запись, но я её боюсь, если честно. И ещё я взяла пробы всякой воды. И того порошка. С собой не принесла, дома пока спрятала.

— Так. — Антон почесал затылок. — Чую, разговор затянется. Сергей, неси его сюда, раз уж ты последний.

— Кого «его»? — насторожилась Евгения и ахнула, когда Сергей принёс… кота. Чёрного крупного кота с белым пятном на груди. И с перевязанными лапами. Кот дремал на руках человека; лишь на пару секунд он открыл глаза, оглядел присутствующих и снова закрыл.

— Позавчера ко мне пришёл, — пояснил Сергей. — Все лапы в кровь стёр. Не представляю, как он добрался, и почему именно ко мне. Он в ошейнике был, а к ошейнику примотано вот это.

На стол легло письмо, исписанный мелким почерком лист бумаги, вложенный в пластиковый пакет.

— Как зовут — не знаю. Я его зову просто «кот», он вроде отзывается. — Сергей уселся за стол. — Ну что, в каком порядке будем обсуждать?

* * *

По давней уже традиции посмотрели всего «Штирлица», то есть «Семнадцать мгновений весны», ещё в советском чёрно-белом варианте без цензуры.

— Ладно, Катя, — Антон поставил последнюю серию на паузу. — Давай уже читай, или мне передай, если сама не хочешь.

«Я, Анна Васильевна Шварц, нахожусь в здравом уме и твёрдой памяти. Я сохранила все записи о странном объекте, который обнаружили мой внук Вадим и Семён Пахотный, мой сосед и друг. Если Чугунок добрался до людей, он принёс с собой это письмо.

Я не могу понять, что это за машина. Я обнаружила единственное место в моём доме, где относительно безопасно, и оставляю там всё, что собрала. Если возможно, уничтожьте машину. Она не для людей. Она изучает нас, как мы изучаем морских свинок.

Я сумела спрятать тела, которые она оставляла. Просьба похоронить их, как следует.

Пожалуйста, позаботьтесь о Чугунке. Ему четырнадцать лет, и у него нет больше дома».

— Это он — Чугунок? — опешила Катерина, гладя кота за ушами. — Это ему четырнадцать лет? Да ему лет пять от силы!

— Может, он тоже пил ту живую воду? — предположил Антон. — Чёрт. Почему она нам не сказала?

— Она хотела, чтобы мы уехали, — сказал Сергей. — Но, похоже, кто-то другой не хотел. Я вот чего не понимаю. Никаких публикаций. Никаких новостей. Так, заметка в пять строк, что был выброс болотных газов, галлюцинации, пятое-десятое, но все живы и здоровы. И мы, а вы заметили, что никто нами не интересуется?

— Кроме того Колосова, — уточнила Евгения. — Он звонил чуть не каждую неделю, узнавал о здоровье. Трогательная такая забота.