Лука, или Темное бессмертие - [140]

Потому что темные формы, стоящие на контражуре, были сосудами. Восемь сосудов выстроились, как крошечные гробы. Рассмотрев их содержимое, Люси почувствовала тошноту.

Резервуары содержали в себе плавающих в формалине монстров. Обезображенные зародыши размером сантиметров десять, миниатюрные существа с такой тонкой кожей, что можно было различить фиолетовую паутину вен и артерий. Они были изувечены, исковерканы, скрючены, как неземные существа. Генетические аномалии с расплывшимися лицами, слишком большими или слишком маленькими головами, атрофированными конечностями, похожими на культи, – нерожденные, причем у некоторых из них еще сохранялись пуповины, торчащие винтом из живота, как дьявольский хвост. У одного из этих существ был череп в форме стручка, длиннее всего остального тела. Только последний сосуд, самый правый, был пуст.

При всех их отвратительных различиях у монстров была одна общая черта: деформированное лицо выражало лишь страдание человеческого существа, вырванного из защитного тепла материнского живота.

Но сколько было животов?

Шарко почувствовал, что Люси сейчас потеряет сознание, и прошел вперед, испытывая не меньшую тошноту, чем она.

Под каждым сосудом лежала тонкая коричневая папка. Медленным движением Франк приподнял один из ледяных резервуаров и вытащил папку. На обложке фломастером было написано большими буквами: «Татьяна/Лео».

Внутри досье было три снимка УЗИ. Копы мало что могли разобрать в черно-белом изображении внутренности матки, но на последнем снимке все же различили отвратительную форму существа, заключенного в сосуде. Женщина, Татьяна, носила в себе это издевательство над природой. Обследования проводились в разные даты. На внутренней стороне обложки видны были записи:

Оплодотворение: 01/11/2015

1-е УЗИ: 14/12/2015

2-е УЗИ: 03/01/2016

3-е УЗИ: 01/02/2016

Аборт: 20/02/2016

Они молча смотрели друг на друга. Люси была бледна и прижимала руку ко рту. Шестнадцать недель между оплодотворением и абортом. Официально добровольное прерывание беременности при сроке, превышающем двенадцать недель, запрещено. Кто-то смотрел, как монстр рос, ему позволяли развиваться, пока живот суррогатной матери защищал и питал его.

Плавающим в формалине зародышам Гриффон давал имена. Теперь копы понимали, зачем было нужно хирургическое оборудование: кесаревы сечения, плоть, которую вскрывали, чтобы извлечь эти штуки.

Шарко медленно, словно боясь потревожить мертвых, передвинул еще один сосуд. Его рука дрожала, пока мало-помалу обнажалась голая и неприглядная правда. Другое досье. «Эмма/Альбен». Оплодотворение в январе 2016 года. Три УЗИ. Аборт в апреле 2016 года.

Теперь он стоял у зародыша с головой в форме стручка.

– Господи.

Он передал папку Люси, которая застыла, глядя на надпись на обложке: «Каро/Дамьен».

Каро, та, которая выдавала себя за Анну Шуграни. Та самая Каро, любительница садомазо и страданий, которая протирала тело Эмилии Робен перед жертвоприношением… Та, которая, без сомнения, имела красный браслет в Гидре и была «выбрана». Ее тоже оплодотворили. Она тоже носила монстра в своем животе, прежде чем его оттуда вырвали.

Пара следующих имен отмечала еще один шаг в этом кошмаре. «Татьяна/Корентен». Дата оплодотворения: июнь 2016 года. Татьяна взялась за старое всего через четыре месяца после аборта.

Шарко нашел в себе силы продолжить вплоть до последнего сосуда. Он поднял его, достал папку, и то, что он там прочел, вписывалось в извращенную логику, которая и привела их в этот мрак:

Эмилия/Лука

Оплодотворение: 01/07/2016

1-е УЗИ: 15/08/2016

Ничего больше.

Продолжение Франк и Люси уже знали: Эмилия опубликовала маленькое объявление, потом, через пятнадцать дней, встретилась с Бертраном Лесажем в отеле. Без сомнения, у нее уже сложился план относительно будущего, которое ждало ребенка, если он будет отличаться от монстров. После первого УЗИ она исчезла.

У них не осталось времени продолжить свои изыскания. Шум нарушил тишину аквариума, в которую они были погружены. Крик младенца.

Шарко выхватил пистолет и развернулся на сорок пять градусов. Он целился в фанерные листы, вертикально прислоненные к стене. Быстрым шагом он подошел, пока Люси занимала позицию справа, вне линии огня, и резким движением откинул листы.

В нише, скорчившись и прижимая к себе Луку, сидел Марк Гриффон.

И держал ствол «Магнума-357» у виска собственного сына.

76

– Одно движение, и я нажму на курок. Клянусь, я выстрелю.

В полутьме черные жабры у него на щеках и вздыбленные волосы делали его похожим на буйнопомешанного. Пот стекал у него по лбу крупными каплями, глаза вылезли из орбит. Шарко понял, что этот тип на волосок от того, чтобы действительно выстрелить.

Коп сделал жест в сторону Люси, веля ей отойти, и сам отступил на несколько шагов:

– Успокойтесь, ладно?

Восьмимесячный малыш дергался, что-то лепетал и извивался, как червяк. Гриффон крепче сжал маленькое тельце. На лестнице раздался топот, под пластиковыми лентами показались лица копов. Гриффон заорал, чтобы они убирались.

– Уйдите отсюда! – перекрывая его вопли, приказал Шарко. – Все будет хорошо.

Пластиковая занавесь упала обратно. Гриффон был на грани слез, глазные яблоки налились кровью. Франк и Люси держали его под прицелом. Справа эмбрионы в переставленных ими сосудах все еще были в движении.