Лука, или Темное бессмертие - [106]

– Демоншо работал там уже шесть лет, – начал Робийяр. – Он управлял портфелями трех десятков клиентов – главным образом в области гинекологии – и из Парижа, и по всему Иль-де-Франс; он объезжал их, предлагая самое современное медицинское оборудование. Мне передали его резюме и немного рассказали о нем. – Он подтолкнул листки к коллегам. – Можете сами глянуть. До «IDF Med» он был медицинским представителем, тоже в сфере гинекологии, а еще до этого продавал инвалидные кресла. Он учился в Руане, на экономическом факультете. Короче, изначально ничего медицинского, но его всегда притягивала эта область. Он немного разбирался в предмете и мог поддержать разговор со специалистами. А еще он был постоянно в дороге, работал один, сам устанавливал себе расписание, а платили ему по факту. Очень профессиональный, четкий, одиночка, никаких промахов, и оборот делал. Два года назад он перешел на полставки, чтобы освободить время на свое увлечение кино. Хотел попробовать написать и снять подручными средствами несколько малобюджетных короткометражек… Конечно, работодатели представления не имели, о каких фильмах шла речь.

Шарко кивнул на обложку с масками:

– Что неудивительно. Прежде чем продолжим о фильмах, скажи, ты не показал им тетрадь? Хоровод зародышей, странные рисунки?

– Показал, но они об этом ничего не знают. Зародыши, гинекология, рождения, легко предположить, что это связано, но трудно понять, что Демоншо имел в виду. Во всяком случае, я не слезу с этих ребят из «IDF Med». Я попросил у них список персонала, а они вдобавок дадут мне список клиентов Демоншо. Те, кто присутствовал на краю ямы при смерти Шевалье, могут быть из круга его знакомых.

– Отлично.

Шарко взял в руки кассету:

– Теперь о фильмах. Это видео мы нашли у Демоншо в подборке крайне реалистичных короткометражек извращенного содержания. Николя в выходные отнес их коллеге-киноману, чтобы узнать его мнение. Сейчас, когда все собрались, предоставляю вам возможность ознакомиться с тем, что утром видел Николя… Что до меня, я недавно уже посмотрел. Похоже, здесь речь не только о художественном вымысле.

По мере показа Одри чувствовала, как тревога все сильнее сжимает ей горло. К концу она узнала Демоншо и увидела, как он приближается с ножом. Она сморщилась в момент срежиссированной смерти женщины, но заставила себя досмотреть до конца. Когда Шарко остановил кадр на лице жертвы, Люси замерла. Паскаль осел на стуле:

– Это что такое? Демоншо по-настоящему приканчивает кого-то?

– Кого-то – да, – заметил Франк.

Он кивнул Николя, и тот, произведя несколько манипуляций, вывел на соседний экран запись с флешки. Все увидели Бертрана Лесажа, потом женщину, сидящую на кровати в отеле. Белланже остановил картинку, когда лицо женщины в обрамлении длинных темных волос повернулось к камере, не видя ее.

– Это та же женщина! – вырвалось у Паскаля.

– Запись на флешке была сделана Бертраном Лесажем в номере отеля аэропорта Шарль-де-Голль в вечер оплодотворения, – пояснил Николя. – Да, женщина из отеля и есть та, которую убивают на кассете.

Он прочел изумление на лицах своих коллег:

– Ее зовут Эмилия Робен. Это ее Боэси и вся его команда ищут в рамках расследования по делу Лесажа. Она жила в Дижоне, коллеги нашли ее квартиру две недели назад, но так и не смогли ее допросить. И теперь мы знаем, по какой причине. Ее заснятая смерть произошла недавно. Максимум месяц назад, потому что последняя транзакция по ее банковскому счету была 6 октября.

Николя пустил дальше запись в номере отеля и снова поставил на паузу, когда левая рука Эмилии Робен оторвалась от кровати, чтобы надеть латексную перчатку.

– Мы с Люси не обратили внимания, когда в тот раз смотрели эти кадры у Элен Лесаж, потому что нужно действительно приглядеться к руке. И хотя все не очень отчетливо, можно заметить, что левый мизинец слишком короткий. Он был частично ампутирован.

В комнате воцарилось красноречивое молчание. Шарко почти слышал, как закрутились шестеренки в головах у его лейтенантов. Он предложил Николя взять слово.

– Мало-помалу начинает проясняться сценарий всего этого бардака. Мы знаем, что Эмилия Робен уехала из пригорода Парижа, чтобы укрыться в Дижоне, в сентябре 2016-го, через два месяца после липового оплодотворения в гостинице рядом с аэропортом Шарль-де-Голль. В то время она уже беременна маленьким Лукой, и у нее уже отрезан палец. Предполагается, что она сбежала от биологического отца или, во всяком случае, от преследователей, которые могли бы повредить ребенку в ее животе. Когда я говорю «преследователей», то, полагаю, вы понимаете, куда я веду…

– Клан отрезанных фаланг, – бросил Паскаль.

– Да, к которому она наверняка принадлежала, точно так же как и Демоншо. Видео это доказывает: она тоже носит маску, и у нее тоже изуродована рука. Она, очевидно, переметнулась в другой лагерь, сбежала, спряталась. Может, ее били и пытали, как женщину в «Atrautz»? Или во время обряда посвящения она прошла через все возможные жестокости, прежде чем ей сделали ампутацию и приняли в клан, секту, клуб садистов, или как там еще они могли называться? Разумеется, она предала их, сбежав, но им удалось найти ее раньше полиции. И они отомстили.