Луис Альберто - [55]

– Ради Бога, простите меня! И поймите! – с жаром проговорил Поль, прижимая руки к груди. – Поймите же, что её бессмысленная ревность, её вспышки гнева, которые потом быстро проходят, производят удручающее впечатление на тех, кто впервые приходит к нам наниматься, и эти женщины…

– Нет, я не могу этого слышать! – воскликнула Марианна. – Я не могу понять, если такое происходит и уже не первый раз, то зачем приглашать женщин? Почему не взять метрдотелем мужчину?

– Дориана считает, что хозяйкой в зале должна быть дама, что представительная, интеллигентная дама – это бонтон, это то, что она насаждает в нашем заведении! Чопорность, аскетизм, викторианство – это её идефикс, и я не спорю, ведь само по себе это неплохо, это даже очень хорошо. Не кабак, где можно безобразничать, напиваться и бить посуду, а роскошный, дорогой ресторан, где можно отдохнуть, где всё благопристойно, культурно… Все наши официанты – мужчины, а вот с метрдотелем такая незадача, ушли пять прекрасных женщин, и я виню себя, что не предупредил их заранее, чтобы они не принимали близко к сердцу её придирки. Но вас я прошу, да и Тангам просила меня, чтобы для вас были созданы самые благоприятные условия работы.

Марианна села на диван, закрыла лицо руками и горько задумалась. Поль стоял рядом и растерянно молчал.

– Если бы вы знали, – открывая лицо, проговорила Марианна, – если бы вы только знали, как мне горько всё это слышать. – Она встала с дивана и нервно заходила по комнате. – Слышать о чьей-то ревности, о каких-то шашнях сейчас, когда мне ни до чего – ни до флирта, ни до каких-то интимных отношений… Я еле жива, еле держусь на ногах, я не выдержу обид, которых не заслуживаю. А уже сегодня я почувствовала на себе характер вашей жены – моей начальницы, а ведь я фактически ещё не начала работать, я здесь всего полдня, о чём же говорить? Или вы пришли предупредить меня о том, что завтра будет ещё хуже?

– Вы угадали. Сегодня утром в официантской я увидел вас обеих и понял, что уже началось. Я увидел, что Дориана помрачнела, а вы – с глазами, полными слёз. Мне стало ясно, что у Дорианы появилось то агрессивное настроение, которое так пугает новых людей. И я решил предупредить вас, я хотел… Я хотел, чтобы вы отнеслись к этим её выходкам, ну… как к плохой погоде, не более…

Не успел Поль закончить фразу, как дверь в комнату распахнулась, и на пороге появилась Дориана. Вид у неё был жуткий. На изменившемся красивом лице пылало торжество охотника, затравившего, и наконец, поймавшего хищного зверя.

– Совет да любовь! – нервически захохотала она, входя и кривляясь. – Вы уже зде-есь, уже уединились вдвоём, уже воркуете! Ха-ха! Я не помешала? Конечно, я должна была этого ожидать от подлой дряни, которая своим кокетством, своим заигрыванием с мужчинами, своим грязным, распутным поведением довела своего мужа до самоубийства! Несчастный предпочёл смерть жизни с этой особой! Я только что поговорила с Тангам, и она рассказала мне всё! Всё!… Что ж, поздравляю вас, мой милый муженёк, у вас появился шанс! И вас, красавица Пипита…

Марианна не слышала, какие ещё мерзости изрыгала эта разъярённая безумная женщина. С неё было довольно и того, что прозвучало как пощёчина. Униженная, оскорбленная, оплёванная, она выскочила из комнаты, которая предназначалась ей на долгое время, и в которой она пробыла не более получаса, сбежала по лестнице, покрытой ярко-малиновым паласом, рванула дверь на улицу и побежала, не оглядываясь, рыдая и захлёбываясь слезами, прочь от этого дома, от этого ресторана, от этих людей, от их благодеяний и издевательств, от всех этих «подарков» судьбы, которые один за другим валились на её несчастную голову. Ноги подкашивались, отказывались служить ей, но она боялась упасть и упрямо шла и шла, не разбирая дороги, не видя ничего перед собой.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Самолёт индийской авиакомпании, следующий курсом Дели – Мехико, совершил посадку. Встречающих попросили пройти к третьему окну.

Носильщики наперегонки бросились к этому окну, чтобы не пропустить своих клиентов, а вместе с ними и заслуженный кусок хлеба.

Таможню Казимир прошёл относительно спокойно. Только при проверке документов офицер долго и пристально всматривался в его лицо, сверяя его с фотографией на паспорте. Наконец он протянул документ, приложил ладонь к козырьку и вежливо сказал:

– Добро пожаловать в Мехико, господин Квятковский.

– Большое спасибо, – ответил Казимир, пряча паспорт в карман и поднимая с пола дорожную сумку.

Выйдя из здания аэропорта, Казимир поставил сумку на асфальт, потянулся, расправляя затёкшие от долгого сидения в самолёте члены, и, посмотрев на без единого облачка небо, сказал с улыбкой:

– Мехико встречает меня хорошей погодой. Надеюсь, что и дальше всё будет так же хорошо.

Он поднял сумку и, легко закинув её на плечо, направился к стоянке такси.

Поймав машину, Казимир протянул водителю листок с адресом.

– А где же ваш багаж? – удивлённо спросил молодой мексиканец, который вышел из машины специально для того, чтобы погрузить в багажник вещи пассажира.

– Я привык путешествовать налегке, – ответил тот, весело, улыбаясь. – Поехали, я очень тороплюсь.