Луговые разбойники - [90]

Покинув хижину Джонсона, Коттон пришел несколько раньше к назначенному месту свидания и решил остаток времени посвятить охоте. Поиски дичи оказались бесполезными, а Роусон все не приходил. Нетерпение разбойника возрастало, а вместе с ним росла в душе Коттона и тревога. После подозрительных происшествий прошедшей ночи конокрад все время находился под постоянным страхом, и каждый упавший лист, каждая хрустнувшая поблизости веточка заставляли его настороженно озираться по сторонам.

Вдруг в лесу раздался громкий треск валежника. Перепугавшийся Коттон припал к земле, пополз, как змея, и скрылся за огромным пнем. Здесь он замер в такой позе, выжидая, что будет. Вскоре его опасения рассеялись – то шел его долгожданный Роусон. Тогда он вскочил и сердито произнес:

– Давно было пора прийти! Вы заставили меня промучиться здесь битый час, показавшийся мне чуть не вечностью!

– Я не опоздал. Сейчас всего половина девятого, а я обещался прийти в девять. Чего же вы горячитесь?

– Ну, значит, я ошибся во времени. Однако к делу, так как это наше свидание будет последним!

– Это почему? – удивился Роусон. – Да что с вами, Коттон? – спросил он, заметив состояние своего собеседника. – Что означает и эта бледность, и этот необъяснимый страх? Неужели…

– Я сообщу вам ужасные подробности! Кто навел регуляторов на след – не знаю, только Джонсон, ушедший ночью, долго не возвращался, и я, желая отыскать его, пошел на разведку и убедился, что регуляторы вломились в дом Аткинса и схватили его!

– О, проклятие! – вскричал, бледнея, Роусон. – Неужели Аткинс проболтался?

– Почем я знаю! Я уверен только, что они захватили Уэстона и Джонсона. Когда я убедился, что Джонсон пропал, то пошел к ферме Аткинса. Приближаясь к ней, я еще издали услыхал какой-то подозрительный шум. Вскоре до моего слуха донесся топот скачущих лошадей. Я дополз до нашего тайника и увидел, что ворота его отворены настежь. Понятно, что я с большой осторожностью уполз обратно в лес и издал наш условленный сигнал – крик совы. Ответа не последовало. Тогда я повторил крик во второй раз, в третий…

– И что же?

– Только через долгий промежуток времени раздался ответный крик, но совсем не столько раз и не с такими промежутками, как у нас было условлено. Я понял, что дело дрянь, и начал осторожно пробираться к лесу. В это время при свете молнии я разглядел, что регуляторы вяжут какого-то человека, и по голосу догадался, что то был Уэстон. Медлить более было нельзя. Я быстро бросился к нашей хижине, забрал все необходимое, спрятал в дупле, а хижину поджег. Даже идя сюда, на свидание с вами, я не был уверен, придете ли вы, не схватили ли регуляторы и вас!

– Положение чертовски затруднительное! Как вы думаете, где сейчас Джонсон?

– По-моему, тоже в руках регуляторов! Иначе он давно был бы здесь!

– Единственное, что нам теперь остается, – бежать, и как можно скорее.

– Если мы этого теперь не сделаем, нас поймают!

– Нам необходимо постараться тем или иным путем скрыться во что бы то ни стало!

– И мы покинем в несчастье наших друзей? – спросил Коттон.

– Нашел о ком заботиться! Да что, им легче, что ли, будет, если нас повесят рядом с ними? Не время думать о других, нужно позаботиться о собственной шкуре… О, проклятье! Я и забыл, что сегодня у меня должны собраться гости, черт бы их побрал!.. Вот что: направляйтесь к моему дому и спрячьтесь на чердаке, а я поспешу к Робертсам, постараюсь оттянуть их приезд и скоро вернусь к себе! – И методист поскакал к дому своей невесты, где шли спешные приготовления к брачной церемонии и где его с нетерпением ожидали.

Гарпер и Баренс уже находились тут. Хлопотливая миссис Робертс носилась по всему дому, укладывая и снова разбирая по десяти раз сложенные сундуки.

– Ты бы шла одеваться, Мэриан, – сказала она. – Эллен тебе поможет. Поспеши; как только приедет мистер Роусон, я с Самуилом уложу вещи на лошадей и отправлюсь вперед.

Девушки отправились к себе в комнату, а миссис Робертс снова принялась за свои хлопоты. Наконец она решила, что все сделано, приготовлено, вещи уложены, и она может немного отдохнуть. Только она подняла голову от последнего завязанного сундука, как увидела перед собой Ассовума. Лицо его, полускрытое густыми волосами, имело такое дикое выражение, появление его было так неожиданно, что миссис Робертс вскрикнула от страха и изумления.

– Господи, да это ты, Ассовум! Как ты меня напугал! Где это ты пропадал столько времени, скажи на милость?

– Состоялась ли уже свадьба бледнолицего человека с вашей дочерью? – ответил Ассовум вопросом на вопрос. – Не опоздал ли Ассовум?

– Что вы говорите? Не случилось ли чего-нибудь с мистером Роусоном? Вы ведь его, кажется, называете бледнолицым человеком?

– О, с ним ничего не случится! О нем теперь позаботятся регуляторы!

– Какое дело мистеру Роусону до регуляторов? Он ничего общего не имеет с ними и даже не одобряет их действий!

– О, без сомнения, не одобряет! – иронически произнес Ассовум, улыбаясь. Его улыбка вышла такой свирепой, лицо индейца так исказилось, что миссис Робертс, слышавшая, будто Ассовум после гибели жены стал несколько ненормальным, сочла его вконец помешавшимся.