Луговые разбойники - [10]

Гитзкот славился как человек крайне надменный, задира, чрезвычайно дикого и свирепого нрава. Но люди, даже не желавшие с ним иметь никакого дела, вынуждены были все-таки признать его честность и храбрость. Остальные регуляторы, принадлежавшие к его отряду, были все больше из окрестных фермеров; все они носили карабины, ножи и кинжалы, сам же Гитзкот, как еж щетиной, был увешан всяким оружием.

Робертс окликнул подъезжавших всадников и осведомился, уж не с индейцами ли они собираются сражаться, если вооружились с ног до головы.

– Какие там индейцы! – ответил Гитзкот. – Конокрады опять появились в нашей местности и неподалеку от реки Арканзас увели четырех лошадей у Роулеса. Судя по следам, воры отправились на юго-восток, но, к несчастью, проклятый дождь смыл следы, и мы принуждены были разделиться на несколько отрядов, чтобы оцепить округу. Вот, направляемся к Вилькинсу, чтобы выработать дальнейший план. Не пожелает ли кто-нибудь из вас присоединиться к нам?

– Ну, уж только не я! – отозвался Робертс.

– Напрасно! Ведь у вас такой табун прекрасных лошадей, что не сегодня завтра и к вам могут пожаловать нежданные гости.

– Вот мы и подождем, пока это случится! Однако, джентльмены, прошу слезть с лошадей и закусить чем бог послал.

– С величайшем удовольствием! – отозвался Гитзкот, тотчас же спешиваясь. – Нам предстоит еще порядочный конец, а подкрепиться никогда не мешает!

Остальные регуляторы последовали примеру своего предводителя и тоже сошли с лошадей. Некоторые из них, знакомые с Брауном, подошли к нему поздороваться.

– А вы, молодой человек, отчего не хотите поддержать наше правое дело? – спросил его Гитзкот.

– Оттого, во-первых, что я совершенно незнаком с этой местностью и редко бываю здесь. Я постоянно в разъездах: сегодня здесь – завтра там. Во-вторых, скажу откровенно, я не уважаю вашего образа действий, иногда прямо-таки бесчеловечного.

– Ого, джентльмен, нужно пожить здесь подольше и тогда уже судить о наших действиях! – сердито пробормотал Гитзкот.

– Пожалуйста, господа, войдите в дом! – раздался с порога голос Робертса, как нельзя более кстати прервавший обострявшийся разговор Брауна с Гитзкотом. – Садитесь и принимайтесь за еду, будьте как дома!

Большинство фермеров чинно сидели за столом, не без уважения относясь к находившемуся здесь проповеднику, так как и сами были методистами. Только Гитзкот беспокойно ворочался на своем стуле, бросая в сторону Роусона довольно недружелюбные взгляды. Если бы не присутствие женщин за столом, регулятор наверное бы разразился потоком брани по адресу проповедника.

– А не найдется ли у вас глотка виски? – прервал молчание Гитзкот, утираясь рукавом куртки. – После того, чем угостила нас миссис Боувит, у меня все время свербит в горле.

– Мы вовсе не держим спиртных напитков! – возмутилась набожная хозяйка. – Да и миссис Боувит сделала бы лучше, если бы тоже не держала их.

– Вот-вот! И я тоже говорю! Чем держать какую-то дрянь, лучше вовсе ее не иметь, – отозвался Гитзкот, как бы не поняв, что хотела сказать хозяйка.

– Мистер Гитзкот, неужели вы не понимаете, что здесь лучше совсем не поднимать разговора о виски? Он, как видите, неприятен почтенной миссис Робертс! – вмешался Роусон.

– Мистер Роусон, неужели вы не понимаете, что вам лучше держать язык за зубами и не совать нос в чужие дела?! – иронически произнес регулятор.

– Господа! – заявил вошедший в это время Робертс, желая замять неприятный разговор. – Я велел задать корма вашим лошадям.

– Чрезвычайно благодарны за это! – отозвались регуляторы и стали подниматься из-за стола.

Затем все отправились на двор, где, усевшись на стволах спиленных деревьев и пнях, стали обсуждать различные планы, каким бы образом поймать конокрадов.

– Рано или поздно, но мы поймаем их, – заявил Гитзкот, – и тогда уж пусть они поберегутся! Я их повешу на ближайшем дереве! Ей-богу!

– По-моему, слишком жестоко наказывать смертью кражу! – заметил Браун.

– Жестоко, говорите вы? Да ведь с пропажей лошадей фермер теряет все. Я недавно продал трех лошадей за хорошие деньги, и вот они, у меня в кармане! А что бы я стал делать, если бы лошадей украли? Все пошло бы прахом. Нет, не будет пощады этим разбойникам! Я сам рискую жизнью в этой борьбе, и если выйду победителем, то пусть они берегутся! – Гитзкот возбужденно всадил нож в дерево, на котором сидел. – А, – прибавил он, завидя выходившего из дома проповедника, – вон опять появился наш почтенный джентльмен!

Роусон, как бы не слыша обращения Гитзкота, велел слуге негру приготовить ему лошадь.

Гитзкот, видя, что проповедник не желает обращать на него внимания, поднялся и громко сказал:

– Ну-с, господин святоша, я думаю, вы должны что-нибудь ответить на мое обращение, черт бы вас побрал!

Не успел никто и слова сказать, как Браун подлетел к Гитзкоту, схватил за шиворот и с такою силою перекинул его через древесный ствол, что, упав навзничь, тот расшибся в кровь. Остальные регуляторы мигом бросились между Брауном и упавшим предводителем. Тот вскочил на ноги, вытащил воткнутый в дерево нож и ринулся на обидчика. Билл, однако, не оробел и, вытащив из-за пояса пистолет, прицелился в противника.