Лучший муж за большие деньги - [18]

Слегка дрожащими пальцами Эмма вдела в уши серёжки и повернулась к нему для окончательного осмотра. Он произнёс с абсолютной уверенностью:

– Ты выглядишь красивой, Эмма. Любой мужчина гордился бы, будь ты рядом с ним.

Она одарила его такой ослепительной улыбкой, что на мгновение он забыл, как дышать.

– Я очень рада, что ты так думаешь.

С элегантным поклоном он предложил ей руку, и они вместе направились вниз, чтобы присоединиться к своей семье.

Глава 6

Сгорая от нетерпения, Эмма под руку с Энтони спускалась по холодным коридорам и лестницам. «Он желал её! Даже девственница могла распознать страсть в его голосе и прикосновении. Он не был безразличен к ней, просто давал ей время привыкнуть, которое она у него просила. Ну что ж, теперь она была готова стать женой. На самом деле она очень хотела, чтобы этот давно и с нетерпением предвкушаемый вечер побыстрее закончился, чтобы они могли вернуться в свою комнату к ожидающей их постели, – эта мысль заставила её застенчиво посмотреть на него. Он встретился с ней взглядом и подарил ей понимающую улыбку. – Его единственная». Это знание вызвало у неё желание перекувырнуться, как она делала, когда была совсем маленькой.

Почти плывя по полу, она позволила ему привести себя в главную гостиную, где взрослые пили перед ужином херес. Большой дом выглядел именно так, как она помнила, с запахом сосновых веток, яркими ягодами падуба и алыми лентами повсюду. Рождество в Харли было волшебным.

Когда они вошли, гостиная была уже полна людей. Повсюду слышались громкие разговоры. Эмма огляделась, пытаясь связать воедино лица и имена. Большинство приходилось друг другу дальними кузенами и кузинами, хотя пожилые члены семьи в основном занимали положение почётных тётушек и дядюшек. «Господи, тётя Агата сильно прибавила в весе. Бог знает, кем был этот долговязый юнец, но он совершенно очевидно принадлежал к семейству Вонов. И была ли эта молодая женщина в голубом её кузиной Маргарет? Может, это – сестра Маргарет, Мэри?»

– Верлэйн приехал! – крикнул кто–то.

Эмма криво усмехнулась, зная, что так будет всю их оставшуюся жизнь. «Это Энтони люди помнят, именно Энтони вызывает у них особенную улыбку. На неё он производил такой же эффект. Но, пока он принадлежит ей, она не возражала против того, чтобы делиться его вниманием на сборищах, подобных этому».

Их окружили люди, желающие обнять их и поздравить с бракосочетанием. Эмма знала, что сияет, подобно рождественской свече. Она мечтала о таком тёплом приёме десять лет, но не верила, что когда–нибудь вновь его почувствует. Она снова была Воном среди Вонов. И, если судить по восхищению в глазах мужчин, Энтони не солгал, когда сказал, что она хорошо выглядит.

В другие двери вошла вдовствующая герцогиня, и многие из группы людей, окружавших Эмму и Энтони, отправились поприветствовать её. Когда–то она была очень красива. Да и сейчас былая красота была видна.

Когда толпа поредела, Эмма увидела молодую женщину, стоявшую у большого камина и смотревшую на них. Эмма от удивления перестала дышать. Это была Сесилия, и она совсем не изменилась. Ей должно было быть около тридцати, но даже после рождения двух детей она была стройной и изящной. Красивой, как всегда.

Покинув дряхлую тётушку, с которой она разговаривала, Сесилия подошла, чтобы поприветствовать вновь прибывших. Её золотые волосы блестели в свете дюжин свечей. Подойдя к ним, она сказала:

– Как чудесно снова видеть тебя, Эмма. Я так рада, что ты здесь.

Теплота в её голосе казалась искренней. Сесилия всегда очень хорошо относилась к Эмме. Не её вина, что её прелестная светлая красота заставляла Эмму чувствовать себя по сравнению с ней огромной, неповоротливой коровой. С трудом выдавив улыбку, Эмма ответила:

– Спасибо, Сесилия. Ты великолепно выглядишь. Твои дети похожи на тебя или на Бренда?

– Они, определённо, Воны, – лицо Сесилии напряглось, и она повернулась, чтобы протянуть Энтони руку. – Верлэйн. Прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз приезжал в Харли.

– Сесилия. – Энтони склонился над её рукой, затем выпрямился, но так и не отпустил её руку. – Как… как хорошо снова быть здесь, – напряжение между ним и Сесилией было практически осязаемым.

Эмма почувствовала себя так, словно её ударили. «Конечно, между двумя бывшими возлюбленными должна была быть какая–то реакция, но она не ожидала, что Энтони превратится в мраморную статую. Проклятие, а она–то думала, что он оставил позади своё чувство к Сесилии! Вместо этого, он, как идиот, изумлённо глазел на неё. Они оба смотрели друг на друга, словно в комнате никого больше не было». Почувствовав себя невидимкой, Эмма отпустила левую руку Энтони. Он даже не заметил.

Тягостный момент неприятно затянулся. Потом рядом с Сесилией появился высокий, темноволосый мужчина, выглядевший как чуть уменьшенная копия Энтони. Это был Бренд, и на его лице явно читалась жажда убийства. Взяв жену под руку, он тихо произнёс полным горечи голосом:

– Это – дом моего отца, поэтому я не могу попросить тебя уехать или даже запретить тебе здесь появляться, Верлэйн. Но не жди от меня вежливости.