Лучший из миров - [2]

— Нужна лишняя пара рук? — окликнул он ее через два седана и один автомобиль с откидывающимся верхом. Его голос подходил его внешности — глубокий, мелодичный, чуть хрипловатый.

— Нет, спасибо, — беззаботно ответила она.

Ей нужна не одна, а три пары рук как минимум. Как всегда, она взяла слишком много вещей.

Но принимать помощь незнакомца? Это не в ее правилах, во всяком случае, до тех пор, пока не составит о нем более определенное мнение. В отношениях с незнакомыми людьми Мэгги полностью доверяла своей интуиции. Именно поэтому она и была сейчас здесь.

Пока она пыталась разобраться со своим багажом, незнакомец приблизился к ней.

— Думаю, все-таки нужна.

Мэгги посмотрела ему прямо в лицо и тут же пожалела об этом. При ближайшем рассмотрении от его привлекательности просто захватывало дух.

— Прощу прощения? — Будучи ниже его почти на голову, она умудрилась посмотреть свысока.

Она хотела спросить, не Перри Силвер ли он, — как журналистка, она прекрасно знала, как искажает ретушь внешность человека на фотографиях, — но тут увидела, что глаза у незнакомца янтарного цвета, а вовсе не бирюзового. Впрочем, она тут же вспомнила о линзах. С другой стороны, на незнакомце не было пресловутого берета, а Мэри-Роуз утверждала, что Перри никогда его не снимает. Наверняка лысеет, подумала тогда Мэгги.

«Он всегда в берете. Мэг, он самый романтичный мужчина, которого я встречала! Раньше я видела таких только в кино — что-то вроде молодого Грегори Пека. Он сказал, что если бы меня увидел Рафаэль, то сегодня мой портрет висел бы в Лувре. Это самый замечательный комплимент, который я когда-либо слышала…»

— Мисс?

— Что? — вскрикнула Мэгги от неожиданности.

Он склонился над ее открытым багажником, наполовину забитым макулатурой, которую она забыла сдать, а наполовину — всякими вещами, столь необходимыми в дороге. Здесь были и моток веревки, и сигнальный фонарь, в котором Мэгги уже сто лет не проверяла батарейки, и пара запасных туфель, самых уродливых в мире, и даже старое одеяло.

— Как я уже сказал, вам нужна помощь. Так уж случилось, что пусть не пара, но одна рука у меня свободна.

— Что ж, спасибо. Если вы возьмете это… — она указала на маленькую вышитую сумочку с туалетными принадлежностями, — я возьму все остальное.

Проигнорировав ее слова, мужчина подхватил большой чемодан, сумку с компьютером, принадлежности для рисования, оставив ей только сумку через плечо и косметичку, и двинулся вверх по тропинке. Мэгги поплелась за ним, не в силах отвести взгляд от упругих ягодиц, туго обтянутых джинсами, очень интригующе вытертыми в самых пикантных местах.

Если он все-таки окажется Перри Силвером, то она сдастся без борьбы и тотчас же уедет домой. О таком мужчине не сможет изменить мнение ни одна женщина, даже если, образно говоря, «поймает его за руку» при совершении какого-нибудь неблаговидного поступка.

— Будьте осторожны, — предупредил он. — Смотрите под ноги.

— Я и смотрю. — Она с трудом оторвала взгляд от джинсов и стала смотреть на неровную каменистую тропинку под ногами.

Кумиром Мэгги была актриса Фара Фоссетт, сыгравшая в первом фильме «Ангелы Чарли». Ее героиня ни разу не угодила в ловушку, и Мэгги с удовольствием смотрела сериал каждый раз, когда его повторяли по телевидению, потому что сама то и дело попадала впросак из-за собственной невнимательности.

Искренне считая себя журналисткой, Мэгги вела еженедельную колонку «Спросите мисс Мэгги» в местной газете, которая всего лишь, чего уж скрывать, заполняла пустое пространство между рекламными объявлениями, школьными новостями и купонами на скидку. С другой стороны, все когда-то где-то начинали. Решив вывести Перри Силвера на чистую воду и записавшись в его школу, Мэгги решила воспользоваться шансом и кое-чему на самом деле поучиться, поскольку в газете не было своего художественного критика, и может быть…

М. Райли, художественный критик.

М. Райли, искусствовед.

— Здесь нужны ступеньки. — Голос был тягучим, как патока. Мужчина явно откуда-то с юга, не из Каролины.

— Или эскалатор, — ответила Мэгги. Ноги мужчины были чуть ли не вдвое длиннее ее собственных, даже без этих его подкованных ковбойских ботинок, поэтому он периодически останавливался и поджидал ее. — Полагаю, вы здесь для того, чтобы научиться рисовать? — решилась она задать вопрос. Впрочем, Мэгги была почти уверена, что этот мужчина — не Перри Силвер. Мэри-Роуз в разговоре с ней описывала не только его глаза и руки. Меня зовут Мэгги Райли, — представилась она.

Мужчина оглянулся через плечо, предоставив ей возможность полюбоваться профилем, который стоил того, чтобы быть отчеканенным на римских монетах.

— Рад познакомиться, мэм. Мэм!

— Простите, не расслышала вашего имени…

— Бен Хантер. Итак, вы готовы к последнему рывку?

Мэгги посмотрела на последний отрезок неровной каменистой тропинки, резко уходящей вверх.

— Ничего другого не остается. — Впрочем, к крутому подъему она была готова в большей степени, чем к первому уроку рисования.

В брошюре было сказано, что это место — удивительный уголок природы, рисовать который сплошное удовольствие. Мэгги обвела взглядом горы в туманной дымке, густой темный лес и кусты цветущего рододендрона. Что ж, изобразить все это на бумаге — дело нехитрое, с бравадой подумала она. Мазок голубого, мазок зеленого, полоска розового — во всяком случае, всегда можно назвать свою картину абстракцией. Ведь красота она в глазах зрителя. Разве не кто-то из известных сказал это?