Лучший дуэт галактики - [31]

Спотыкаясь о попáдавших на пол людей, к нему бросились двое пиратов, визжа и вращая оружием. Мгновенный проблеск – словно сверкающий веер раскрылся перед мичманом, и один из пиратов упал с рассеченной головой, а второй, скуля, отступил, размахивая обрубком руки. Сандерс невольно охнул. Да уж, с рукопашной подготовкой у русских, похоже, все было в ажуре.

– Бей их! – заорал Мерсерон, вскакивая на ноги.

Юджин и Карл одновременно бросились к освободившемуся оружию. Карл получил по голове рукоятью и повалился навзничь, но Юджин успел подхватить саблю.

С одной стороны коридора бились Сандерс и Мерсерон, делавший длинные выпады из-под руки Дика, которые больше создавали психологический эффект, чем действительно могли нести угрозу. С другой бушевал Полубой, в стремительном движении превратившийся в многорукое чудовище. Юджин, оказавшийся неплохим фехтовальщиком, страховал его, отгоняя пытавшихся зайти сбоку десантников. Ахмет-Гирей с саблей в руке загнал женщин и скулящего первого помощника в каюту Сандерса и Полубоя и присоединился к Дику, оттеснив назад капитана. Теперь Сандерс смог перевести дыхание – против него одновременно действовали двое, и он уже начал уставать. Под ногами что-то промелькнуло, и десантник, наседавший на него со зверским лицом, закричал от ужаса, выронил саблю и попытался оторвать вцепившегося в горло риталуса. Зверек чиркнул лапой ему по лицу, и Сандерс с содроганием увидел, как мокрой тряпкой сползла с лица кожа, повиснув под подбородком, и поползли по кровавому месиву вытекшие глаза.

Юсуф что-то гортанно кричал, созывая людей.

– Вперед, к шлюзу! – крикнул Полубой, тесня десантников.

Сандерс и Ахмет-Гирей шаг за шагом отступали – их противники сменялись, нападая парами, а их заменить было некому, хотя Мерсерон рвался достать кого-нибудь через голову Дика.

Сражение постепенно переместилось на широкую площадку перед шлюзом, и у Сандерса упало сердце – здесь перевес в людях должен был сыграть решающую роль. Всеобщая свалка разбилась на отдельные схватки. Ахмет-Гирей вертелся вьюном – против него бились одновременно трое. Сандерс с капитаном едва успевали отмахиваться от наседавших пиратов. Мерсерон рубанул сплеча. Его противник выскользнул из-под удара, сбивом уводя клинок капитана в сторону. Мелькнула широкая сабля. Капитана заслонил внезапно выросший перед ним второй помощник. Лезвие снесло ему верхушку черепа, как кусок арбуза. Обливаясь кровью, парень повалился на палубу. Мерсерон зарычал, хлестнул наотмашь, разрубая пирату лицо…

Ахмет-Гирей развалил одного противника через ключицу до груди, но не успел прикрыться от удара другого, подставил левую руку, смягчая удар, и теперь рука, распоротая от кисти до локтя, висела плетью. Лицо его стало серым, и только глаза горели неугасимой яростью боя.

Сандерс чувствовал, что силы уходят. Легкие горели, губы с жадностью хватали воздух. Мерсерон был не в лучшем положении – парадный китель капитана был располосован, щеку пробороздила глубокая царапина, сочившаяся кровью, и если бы не риталусы, методично выгрызавшие из рядов нападающих очередную жертву, все было бы уже кончено. По ним били саблями, пытались поймать руками, но это было все равно что ловить тень, хотя Сандерсу показалось, что несколько раз зверьков зацепили. Правда, на стремительности и эффективности их атак это, похоже, никак не отразилось.

Схватка затягивалась, и ощущалось, что десантники, привыкшие к скоротечности боя, тоже выдыхаются. Нападали они вяло, больше для проформы, и Сандерс выбрал момент, чтобы оглянуться. Нет, пираты не устали, они просто ждали, когда усталость одолеет уцелевших защитников «Глории». Ахмет-Гирей, шатаясь, отступал, пока не уперся в переборку спиной, с трудом блокируя удары, Мерсерон побагровел, дыхание с хрипом рвалось из его груди, и только Полубой и Юджин слаженно, будто на показательных выступлениях, отбивали выпады и рубящие удары и атаковали сами.

Юджин парировал клинок противника, кистевым движением вырвал саблю из его рук и полоснул поперек груди. Зажимая рану, десантник отступил, и на его месте возник Юсуф. Движения его были стремительны. Обманом он заставил Юджина открыться и стремительно ударил в грудь. Юджин успел заслониться саблей, он все сделал правильно, и сталь встретила сталь, но его сабля лопнула, будто стеклянная, встретившись с клинком Юсуфа. Сандерс увидел, как пять дюймов окровавленной стали вышли на секунду из спины Юджина.

Юсуф мгновенно выдернул оружие, отскочил назад, издав победный клич. Юджин зашатался, обломок сабли выпал из его руки, и он осел на палубу, будто из тела выдернули все кости. Он еще падал, когда Юсуф, подскочив, развалил его голову до подбородка стремительным кистевым ударом. Сандерс замер. Что-то было неправильно. Для такого удара нужны сила и замах, а Юсуф едва повел клинком.

Полубой оглянулся и заревел так, что заложило уши. Отбросив двоих десантников, он пошел на Юсуфа, вращая саблями.

Сражающиеся расступились, освобождая место для схватки.

Юсуф пошел кругом, мягко ставя ноги. Экзоскелетный скафандр придавал его движениям плавность и силу набегающей на берег волны. Выставив клинок острием к противнику, он замер, сторожа каждое его движение. Сандерс впился взглядом в его оружие. По лезвию, вдоль кромки, шла матовая полоска, гасившая падающий на нее свет, будто вбирая его в себя.