Лучший друг девушки - [104]
– Похожа на скелет, – с наслаждением докончила за него Маффи, насмешливо глядя прямо в его оскорбленное лицо. – Я же говорю, у меня свои источники информации.
– Н-да... – расстроенно протянула Гарриет. – Дело нешуточное... одно слово, рак!
– Сама виновата! – В голосе Маффи не было и тени сочувствия. – Сколько ее знаю, она выкуривала не меньше трех пачек в день.
– А сколько лет ты ее знаешь? – невинно спросила Гарриет Стоутс. – Лет сорок? – Смех ее был холодным и звонким, как сосулька, разбившаяся о более твердый лед. – Господи, меня тогда еще и на свете-то не было.
– Едва ли, – и глазом не моргнув, невозмутимо протянула Маффи. – Так как ты родилась – постой-ка, когда это ты вышла замуж за Стоутса?
– Ну знаешь, это уже...
– Дамы, дамы, пожалуйста... – В голосе Колли звучало огорчение. – Не забывайте, где вы находитесь.
– И как вы здесь оказались, – злобно прошипела Маффи.
– Дамы! – повысил голос Колли, раздражаясь. – Попридержали-ка лучше бы свои языки!
– Колин, смотри, не перегни палку! – пригрозила ему Маффи.
Он мгновенно смолк, но взгляду его могла бы позавидовать сама Медуза-Горгона.
– Не обращайте на нас внимания, – поощрила его Гарриет. – Расскажите-ка нам лучше, как она выглядит и о чем вы с ней говорили.
– Она как была, так по сей день и остается великой женщиной, – нараспев заговорил Колли, и в голосе его зазвучали благоговейные нотки, словно речь шла о божестве. – Ни единого слова жалобы, а какое достоинство, какой врожденный вкус и изысканность манер...
– И как здорово ей подфартило, что выскочила замуж за Билли Банкрофта, – в тон ему саркастически продолжила Маффи.
Гарриет уловила в ее тоне какой-то скрытый, порочный и злобный подтекст.
– И что же следует из этого заявления? – невинно осведомилась она. – В свое время он был весьма завидным женихом, только и всего.
– Лично я не позарилась бы на Билли Банкрофта, даже если бы мне завернули его в самую дорогую упаковку, – огрызнулась Маффи.
– Действительно, зачем он тебе в упаковке! – пьяненько подтвердила со своего места Банни, поскольку в продолжение всего разговора она то и дело прикладывалась к «Перрье». – Ты так и спала с ним, без упаковки, правда? – Она изящно икнула. – И не один раз...
Именно благодаря этим словам множество дам света, присутствовавших в ресторане, имели несказанное удовольствие наблюдать, как из него кубарем выкатилась разъяренная суперсука Маффи Хэдфилд, оставив позади себя за столиком двух зашедшихся в истерике женщин и нахохлившегося знаменитого газетного фельетониста.
Когда Розалинда спустилась вниз, Джеймз улыбнулся и шагнул ей навстречу, говоря:
– Как приятно вновь увидеть старинного друга.
– Джеймз...
Они обнялись и расцеловались.
– Ну, как вы в роли семнадцатого виконта? – спросила Роз.
– Чертовски, доложу я вам, трудная работенка. Я ведь никогда к этому не готовился. Берти же готовили с самого дня рождения. Но я учусь помаленьку.
– Я болею за вас, мы обе с мамой болеем за вас, но она ужасно без вас скучает. Я всеми силами стараюсь удержаться в вашей шкуре, но она для меня, увы, слишком велика, я даже представить себе не могла, как тяжко вам приходилось трудиться. Мама просто сгорает от нетерпения поскорее увидеть вас. Она все утро приводила себя в порядок и прихорашивалась. Останетесь с нами пообедать?
– С превеликим удовольствием.
– Вот и хорошо.
Пока поднимались по лестнице, Джеймз осторожно поинтересовался.
– А как она на самом деле?
– Хорошего мало. Она теперь очень быстро устает, отсюда много спит, а ест, как птичка, хотя Жан-Жак из кожи вот лезет, стараясь ей угодить, и готовит самые распрекрасные деликатесы. С удовольствием она пьет только хорошо остуженное шампанское, а поскольку врачи считают, что оно никак не может ей повредить, у ее постели всегда теперь стоит початая бутылка.
– Я привез ей в виде гостинца перепелиные яйца... собственного, челмского, так сказать, производства. В скором времени надеюсь поставлять их на продажу. Она всегда очень их любила, особенно под майонезом из полыни эстрагон; перепелиные яйца – как раз та еда, которую лучше всего запивать охлажденным шампанским. – Он протянул Роз небольшую корзинку, изнутри выложенную мхом, на котором покоилось несколько дюжин перепелиных яиц.
– Сначала давайте покажем их, а потом я отправлю яйца на кухню.
Воспитание и природная сдержанность Джеймза оказали ему неоценимую услугу, когда, войдя в спальню Ливи, он впервые за многие недели увидел прежнюю работодательницу. Она сидела, облокотясь на горку отделанных кружевами подушек, в сиянии зеленого и золотого, и на голове ее, совершенно облысевшей, красовался такой же многокрасочный тюрбан. Лицо, как всегда, было тщательно подведено, и, когда он склонился к ней, чтобы поцеловать – очень осторожно, так как выглядела она необычайно хрупкой и уязвимой, – в щеку, то уловил едва ощутимый аромат духов, ассоциируемый в его памяти только с ней: «Ма Грифф»! Но его до глубины души потрясла одутловатость ее серой кожи под толстым слоем искусно наложенных румян; чудесные ее глаза глубоко запали и как бы провалились в тень, а скулы, наоборот, выступили вперед. Когда он обнял ее, у него было ощущение, что обнимает он скелет.
