Лучшие приключения для мальчиков - [41]

Упрямый Витька нажал на кнопку еще раз. В глубине квартиры послышалось железное звяканье, потом голос сказал:

– Заходите.

Витька толкнул дверь, она оказалась незакрытой.

– Заходите, заходите, – повторил голос.

Ребята несмело вошли. Прихожая была оклеена газетами, пахло клейстером, скипидаром, краской.

– Ну, все, – Жмуркин скорбно постучал по стене. – Будем вкалывать…

– Не ной, Жмуркин, – сказал Витька. – Поработаем немножко. Перед экзаменами нечего классуху злить. К тому же труд – благодарное дело…

– Направо, – сказал голос. – Проходите…

– Вам этот голос ничего не напоминает? – спросил Генка.

– Он напоминает мне лишь о моей невеселой участи. – Жмуркин наткнулся на ведро с кистями и опрокинул его.

Они повернули направо и вошли в комнату. В центре стоял человек в панаме из газеты. Человек возил валиком с краской по потолку и грыз сливочную соломку.

– Мне насчет вас звонили, – сказал человек и повернулся. – Из школы.

– Блин! – ругнулся Жмуркин и потрогал себя за распухшее ухо.

– Черт… – Генка сделал шаг назад.

– Дела… – Витька почувствовал, что краснеет.

Перед ними стоял человек с улицы Победителей. Тот, что чуть не оторвал Жмуркину ухо.

– Какая приятная встреча! – человек поставил валик в угол. – А еще говорят, что наш город большой. Не прошло и трех часов…

– Вы Веселов Алексей Алексеевич? – тихо спросил Жмуркин.

– Так точно. – Человек стащил с рук перчатки. – А вы пионеры?

– Мы не пионеры, – Жмуркин разглядывал комнату. – Мы пришли…

– Знаю, знаю, – Алексей Алексеевич остановил Жмуркина. – Вы пришли в полное мое распоряжение на целых три дня.

– На два, – напомнил Генка.

– На три, – твердо сказал Алексей Алексеевич. – Наша цивилизация построена на троичном принципе. Знаете как: «Было у отца три сына, старший умный был детина, средний был и так и сяк…»

– Младший вовсе был дурак, – закончил Жмуркин. – Знаем, знаем. Я среди этих дундуков как раз старший. А самый младший у нас старина…

– Ладно, согласны на три дня, – выступил вперед Генка. – Что делать будем? Ремонт?

– Ремонт? В каком-то смысле… Вы руками работать умеете?

– По части рук мы мастера! – заявил Жмуркин. – Особенно наш младшенький. Что поделать, когда раздавали ум, он забыл встать в очередь…

– Жмуркин, заткнись! – Генка пнул Жмуркина.

– Я вижу, – человек вытер руки о фартук, – я вижу, вы дружная команда. Это мне нравится. Приходите завтра в одиннадцать, пойдем на улицу Победителей…

Глава 3 Стоявшим насмерть

– Вы не думайте, – говорил Жмуркин, пока они пробирались через опилки, – мы не расхищаем бронзу. Просто я ехал в автобусе, а два чувака говорили, что на улице Победителей можно легко найти металлолом. Ну вот мы и решили, что лишние деньги не повредят. А вообще-то мы обычные ребята, как все. Я кинорежиссер, Генка вечный двигатель изобретает, а Витька поэт…

– Я не изобретаю вечный двигатель, – поправил Генка.

– А я не поэт, – добавил Витька. – Я нормальный…

– Все так говорят, – вставил Жмуркин любимую фразу Витьки и Генки.

– Молодцы, – Алексей Алексеевич закинул на плечо лопату. – Веселые. Это хорошо…

– Долго еще идти? – спросил Генка.

– Нет.

– А что там, в конце улицы? – спросил Витька.

– Скоро увидите, – ответил Алексей Алексеевич.

Улица Победителей повернула вправо и пошла под уклон.

– А почему все-таки Победителей? – поинтересовался Жмуркин. – Это из-за Олимпийских игр?

Алексей Алексеевич остановился.

– Вон видите домик? – Алексей Алексеевич указал лопатой. – Я там раньше жил. Из этого домика я ушел на войну. А рядом дом, там жил Скворцов Мишка, он тоже ушел. И Одинцов тоже… Тогда эта улица называлась Коряжной, она была самой длинной в городе… Пойдемте, а я буду по пути рассказывать.

Алексей Алексеевич ступил на тротуар, ребята за ним.

– Так вот, – рассказывал Алексей Алексеевич, – центр города был тогда почти здесь, потому что недалеко стоял деревообрабатывающий завод. Улица Коряжная была самой густонаселенной, с нее ушло шестьдесят пять человек, а вернулось всего четыре. С войны вернулось, я имею в виду. И в пятьдесят четвертом году улицу переименовали в улицу Победителей. В том же году в конце улицы, там площадь такая небольшая, поставили… Ну, вы сами увидите. Сейчас.

Улица Победителей сделала очередной поворот.

– Вот, – указал Алексей Алексеевич. – Это то, что нам нужно.

– Это… – Жмуркин сделал руками неопределенный жест. – Это…

– Это «Т-34», – выдохнул Генка. – Я и не знал, что в нашем городе такие есть…

На площади стоял танк. Витька не знал, что это за танк, наверное, на самом деле «Т-34», если Генка так сказал. Генка в технике разбирался. Танк был старым и дряхлым, зеленая краска выцвела в желтоватую и во многих местах отстала, обнажив рыжую сталь, на броне – дурацкие надписи, кое-где замалеванные розовой краской, гусеницы провисли, из пушки торчала битая бутылка с привязанной веревкой.

Постамент, большой белый камень, украшали бронзовые таблички. Вернее, когда-то украшали. Теперь эти таблички были оторваны. Некоторые не удалось оторвать целиком, и их выкорчевали частично, отчего постамент расцветился толстыми золотистыми лепестками. Одну большую табличку, даже, пожалуй, плиту, укрепленную спереди, прямо под башенным орудием, оторвать не удалось. Остались следы от ломика.