- Стволов пятьдесят. В километре. Идут осторожно. По нас.
Заран скрипнул зубами, оглянулся неожиданно беспомощно. Рептилия сидел, не поднимая головы, держа руку на ежике волос Гестапо, слегка перебирая тонкими пальцами. Через полминуты, когда поручик открыл было рот, чтобы сказать то, что поняли, наконец, все, сержант чужим, севшим голосом почти прошептал:
- Я догоню.
Не издав более ни звука, вся группа, уже стоявшая на ногах, быстро пошла в прежнем направлении.
Рептил догнал их минут через десять, молча взял у шедшего последним рядового свой изрядно полегчавший после мероприятия рюкзак и вопреки правилам пошел замыкающим.
На него никто не обернулся. А чего глядеть-то?
Эпилог
К своим они вышли почти через три недели. Еще через два дня Рептилия ушел с этой войны. Не из-за истории с Хайнцем, нет - за те восемнадцать дней многое еще случилось.
Но в последний вечер, сидя вместе с Зараном, Русланом, Збигневым и еще шестью дошедшими бойцами, которых ему почему-то больше не хотелось называть "чучмеками", сидя за деревянным, отполированным тысячами локтей столом, Рептил глядел в стакан, наполненный вместо осточертевшей сливовицы прозрачной как слеза шведской водкой и слушал тихий голос Хайнца, словно в день возвращения из рейда, где тот обрел кличку "Гестапо" - тихий голос Хайнца, не подозревавшего тогда о его присутствии.
Uber allen Gipfeln ist Ruh;
In allen Wipfeln spurest du
kaum einen Hauch;
Die Voglein schweigen im Walde...
Warte nur: balde
ruhest du auch. - "Подожди: скоро ты тоже отдохнешь".
Вранье это, что лучшие солдаты уходят последними. Вранье.
