Лучшие классические детективы в одном томе - [27]

– Мы сначала нагреем его, мисс Рэчел, – говорил доктор, – до такого-то градуса, потом подвергнем его действию воздуха и мало-помалу испарим алмаз и избавим вас от забот сохранять такой драгоценный камень.

Миледи слушала с таким озабоченным выражением на лице, словно желала, чтобы доктор говорил серьезно и чтобы ему удалось возбудить в мисс Рэчел желание пожертвовать своим подарком для пользы науки.

Другой гость, сидевший по правую руку моей барышни, был знаменитый индийский путешественник, мистер Мертуэт, который, рискуя жизнью, пробрался, переодевшись, туда, где никогда еще не ступала нога ни одного европейца.

Это был длинный, худощавый, смуглый, молчаливый человек с усталым, но очень твердым, внимательным взглядом. Ходили слухи, что ему надоела будничная жизнь среди людей в наших краях и что он тоскует по диким странам Востока. За исключением того, что он сказал мисс Рэчел по поводу ее алмаза, вряд ли проговорил он и шесть слов или выпил стакан вина за все время обеда. Лунный камень был единственным предметом, до некоторой степени заинтересовавшим его. Слава этого камня, по-видимому, дошла до него давно, когда он странствовал по неведомым областям Индии. Пристально глядя на него, он молчал так долго, что мисс Рэчел начала конфузиться, и наконец сказал ей со своим обычным хладнокровием:

– Если вы когда-нибудь поедете в Индию, мисс Вериндер, не берите с собой подарка вашего дяди. Индийский алмаз является в Индии предметом религиозного культа. Мне известен некий город и некий храм в этом городе, где ваша жизнь не продлилась бы и пяти минут, появись вы там с этим украшением.

Мисс Рэчел, находясь в безопасности в Англии, с восторгом слушала о той опасности, которая грозила бы ей в Индии. Тараторки были в еще большем восторге, они шумно побросали ножи и вилки и громко закричали:

– О, как интересно!

Миледи заерзала на стуле и переменила разговор.

По мере того как подвигался обед, я примечал мало-помалу, что этот праздник удался далеко не так, как предыдущие.

Припоминая теперь день рождения и то, что случилось позже, я почти готов думать, что проклятый алмаз навел уныние на все общество. Я потчевал их вином и, будучи привилегированным лицом, следовал вокруг стола за теми кушаньями, которых брали мало, и шептал гостям:

– Пожалуйста, попробуйте, я знаю, что это вам понравится.

В девяти случаях из десяти они пробовали из уважения к старому оригиналу Беттереджу, – так угодно было им именовать меня, – но все напрасно. Разговор не клеился, и даже мне делалось не по себе. А когда кто-нибудь заговаривал, то всегда как-то некстати. К примеру, мистер Канди, доктор, более обыкновенного наговорил неловкостей. Вот вам один образчик, и вы поймете, что́ я должен был чувствовать, стоя у буфета, – я, который всем сердцем желал успеха празднику.

Среди дам, присутствовавших за обедом, была почтенная миссис Тридголл, вдова профессора. Эта добрая дама беспрестанно говорила о своем покойном муже, никогда не сообщая посторонним о том, что он уже отошел в лучший мир. Я полагаю, она была уверена, что каждый мало-мальски образованный англичанин должен это знать. В одну из наступивших заминок в разговоре кто-то упомянул о сухом и довольно неприятном предмете – об анатомии человеческого тела; тотчас же добрая миссис Тридголл завела речь о своем покойном муже, не упоминая, что он умер. Анатомия, по ее словам, была любимым занятием профессора в часы досуга. К несчастью, мистер Канди, сидевший напротив и ничего не знавший о покойном джентльмене, услышал ее. Будучи чрезвычайно вежлив, он воспользовался этим случаем, чтобы тотчас же предложить профессору свои услуги по части анатомических досугов.

– В хирургической академии получено несколько замечательных скелетов, – сказал мистер Канди через стол своим громким, веселым голосом. – Я очень советую профессору, сударыня, посмотреть их, когда у него найдется свободный часок.

Стало так тихо, что можно было бы услышать, как падает булавка. Гости (из уважения к памяти профессора) сидели в гробовом молчании. Я в это время стоял за стулом миссис Тридголл, потчуя ее рейнвейном. Она опустила голову и проговорила тихим голосом:

– Мой возлюбленный супруг скончался.

К несчастью, мистер Канди не услыхал ее слов и, нисколько не подозревая истины, продолжал через стол еще громче и вежливее прежнего:

– Может быть, профессору неизвестно, что с карточкой члена академии он может бывать там каждый день, кроме воскресенья, от десяти до четырех часов?

Мисс Тридголл уткнула лицо в кружева на груди и повторила еще тише торжественные слова:

– Мой возлюбленный супруг скончался!

Я мигал мистеру Канди через стол. Мисс Рэчел толкала его под руку. Миледи бросала на него невыразимые взгляды. Совершенно бесполезно!

Он продолжал с добродушием, которого никак нельзя было остановить:

– Я был бы очень рад послать профессору мою карточку, если вы сообщите мне его адрес.

– Его адрес, сэр, – могила! – сказала миссис Тридголл, вдруг выйдя из терпения и заговорив с такой яростью, что рюмки забренчали. – Профессор скончался десять лет назад!

– Господи! – сказал мистер Канди.