Лучшие годы мисс Джин Броди. Девицы со скудными средствами - [39]

— В семнадцать или восемнадцать лет, Роуз, ты переживешь момент великого самоосуществления.

— Да, честно признаться, я и сама так считаю, мисс Броди.

Страсть Тедди Ллойда к Джин Броди была совершенно очевидна на всех сделанных им портретах представительниц ее клана. Во время одного из летних семестров он написал их групповой портрет; все они были изображены в панамах, надетых у каждой на свой лад, однако из-под каждой смотрело магически перевоплощенное из Роуз, Сэнди, Дженни, Мэри, Моники и Юнис лицо Джин Броди. Но более всех походила на нее все же Роуз: в силу инстинкта она была хорошей натурщицей, недаром Тедди Ллойд платил ей пять шиллингов за сеанс, что для Роуз, пристрастившейся к кино, было отнюдь нелишне.

В те времена Сэнди с сердечным сочувствием относилась к мисс Броди, видя, как та заблуждается в оценке Роуз. Это было тогда, когда мисс Броди стала вдруг выглядеть прекрасной и хрупкой, точно так же как это случалось с темным тяжеловесным Эдинбургом, неожиданно превращавшимся в невесомо-парящий город, когда жемчужно-белый свет падал на одну из его изящно прочерченных улиц. Вот и властные черты мисс Броди начинали казаться Сэнди чистыми и нежными в обманчивом свете женского каприза; никогда в последующие годы она не испытывала такого умиления, как тогда, когда вспоминала о мисс Броди как о милой глупышке.

Но мисс Броди как лидер клана, мисс Броди как римская матрона, мисс Броди как просветитель-реформатор все еще оставалась личностью выдающейся. С точки зрения школьных условностей ассоциированность с мисс Броди была не всегда удобна. Уже одного отсутствия командного духа и того факта, что клан Броди предпочитал гольф хоккею или нетболу, если у него вообще имелись предпочтения в спорте, было достаточно, чтобы клан воспринимался стоящим особняком, даже если бы девочки не приминали тульи панам и не заворачивали поля неположенным способом. Вырваться из клана Броди было невозможно хотя бы потому, что в глазах окружающих они все равно остались бы его членами. Номинально кто-то из них принадлежал к Холируду, кто-то — к Мелроузу, Аргайлу или Биггару, но всем в школе было отлично известно: девочки клана Броди лишены командного духа и им совершенно безразлично, какое сестринство получит призовой вымпел. Им было запрещено относиться к этому заинтересованно. Их равнодушие было теперь возведено в принцип, который должно было уважать так же, как другие уважали систему сестринств. Что касается самих шести девочек, то, не пристань к ним эта репутация, каждая из них к моменту шестнадцатилетия, то есть к выпускному классу высшей ступени, давно бы уже избрала свой путь.

Но изменить ничего уже было невозможно, и они старались извлечь максимум пользы из своего положения, тем более что у окружающих оно вызывало зависть. Все считали, что клан Броди живет веселее остальных — взять хотя бы визиты в Крэмонд, в мастерскую Тедди Ллойда, посещения театров и чайные посиделки у мисс Броди. Это и впрямь было так. И мисс Броди, даже с точки зрения девочек, не входивших в ее клан, всегда представлялась личностью, окруженной чарующим ореолом.

Борьба мисс Броди с администрацией школы по поводу ее системы обучения с годами становилась все более суровой, и она вменила своим девочкам в качестве морального долга еще теснее сплачиваться вокруг нее, когда эта борьба достигала критической точки. В этих случаях она находила их после уроков, например, околачивающимися за школьными воротами с велосипедистами — те тут же поспешно срывались с места и уезжали, — и приглашала к себе поужинать на следующий день.

Они провожали ее до трамвайной остановки.

— Мне снова предложили поискать работу в одной из этих новомодных передовых школ. Но я не стану работать ни в какой такой вывихнутой школе с претензиями. Я останусь на этой фабрике образования. Здесь нужны крепкие дрожжи. Дайте мне любую восприимчивую и податливую девочку годами помладше — и она моя на всю жизнь. У шайки, которая пытается меня выжить, ничего не выйдет.

— Конечно, нет, — подтверждали все. — Разумеется, у них ничего не выйдет.

Директриса все еще не оставляла попыток прощупывать девочек Броди, дабы выведать, что им известно. От бессилия она порой подвергала их наказаниям, когда находила благовидный предлог, но такое случалось нечасто.

— Если они не смогут отделаться от меня на основании моих принципов обучения, то попытаются оклеветать меня, — сказала однажды мисс Броди. — К несчастью, следует признать: мои отношения с бедным мистером Лаутером могут при желании дать им повод очернить меня. Как все вы знаете, я отдала много сил заботам о здоровье мистера Лаутера. Мне нравится мистер Лаутер. Почему бы и нет? Разве не предписано нам свыше любить друг друга? Я — самый близкий друг Гордона Лаутера, его конфидентка. Боюсь, в последнее время я не уделяла ему должного внимания, но я для него по-прежнему — все, и стоит мне пошевелить мизинцем, он тут же встанет со мною рядом. Кое-кто извращает характер наших отношений…

Мисс Броди не уделяла учителю пения должного внимания уже несколько месяцев, и девочки более не проводили субботних дней в Крэмонде. Поразмыслив, Сэнди пришла к выводу: мисс Броди перестала спать с Гордоном Лаутером, поскольку удовлетворяла теперь свое плотское влечение «по доверенности», предназначив Роуз в любовницы Тедди Ллойду.