Лучшее за год 2003. Мистика, магический реализм, фэнтези - [24]

— Морис, — позвал отец. — Идем домой. Ты сделал все возможное.

Они сели на ступени разрушенной мастерской и стянули отсыревшие носки.

— Лучше просто выбросить, — сказал отец. — Никто не станет их стирать.

Обтерли ноги о траву и натянули ботинки. Морису пришлось запрокинуть голову, чтобы кровь не накапала в них, пока он обувается. Он нашел окровавленные затычки, которые выбросил днем раньше, и сунул их в нос. Он видел новых слизней, медленно ползущих к насыпям.

— Пагоды помогают мне, папа. Они лечат меня. Папа на некоторое время задумался.

— Уверен, это так, — сказал он. — Мы все хотим тебе помочь. Твоя бабушка — священниками. Мама — хорошей едой, сном и покоем. Я тоже хотел бы сделать что-нибудь для тебя, Морис. Я старался. Уверен, пагоды сделают что смогут.

Он взял сына за руку и повел. Когда они вышли на дорогу, ему пришлось нести Мориса.

Но Морис решил, что не сделал всего возможного, чтобы помочь пагодам. Он лежал в лихорадке и слушал, как родители тихонько разговаривают за столом. Отец пытался убедить мать вернуться в Париж на недельку-другую. Морис знал, что там будет. Доктор Перро и кровопускание. Морис знал, что там с ним будет без пагод.

А пагодам самим нужна помощь. Он не может позволить слизням сожрать их, помогают они ему или нет. Разумеется, никто не поверит его рассказам о пагодах. Все решат, что он это выдумал.

После того, как родители и бабушка ушли спать и он некоторое время прислушивался к похрапыванию отца, Морис выбрался из-под одеяла. Он не раздевался и натянул на себя одеяло до того, как пришла мама, поэтому никто не догадался, что он до сих пор в одежде. Он надел свитер. Подхватил ботинки, открыл дверь спальни и оглядел большую комнату. Никто не бодрствовал. Он босиком прокрался на кухню и осторожно придвинул стул к буфету. Встал на стул и открыл верхнюю дверцу. Достал бабушкин мешочек с солью. Он потом отдаст ей часть своих денег, чтобы расплатиться за соль. Слизняки ненавидят соль. Ею-то он и отгонит их от пагод.

Он тихо закрыл за собой дверь дома и пошел по дороге. Светила яркая луна, и дорога явственно белела впереди. У реки ему пришлось отдохнуть, но скоро он уже был у разрушенной гончарни.

Под деревьями было темно. Ветер вздыхал в ветвях. Ночью под деревьями было совсем иначе. Может быть, это из-за слизней лес изменился, подумал Морис. Он поспешил к кучам. Слизни снова пробили стену и заполонили половину второй насыпи. Он взволнованно высматривал пагоды, но не видел ни одной. Он искал кусочки Ти Ти Тина, но их не было там, куда он их положил. Пагоды, рядом с которыми он оставил Ти Ти Тина, тоже куда-то передвинулись.

Он осмотрелся.

— Не бойтесь, — позвал он. — Это я, Морис. Я пришел помочь вам сражаться!

Он начал посыпать солью слизней у себя под ногами. Они тотчас сворачивались в шарики при прикосновении соли. Он взял горсть соли и швырнул в массу слизней выше по насыпи, у отверстия, которое Морис считал входом в подземелье пагод. Слизни корчились и сворачивались, когда на них падала соль. Они то заползали в свои панцири с насечками, то полностью вываливались наружу и заползали снова. Как, должно быть, щиплет их соль, думал Морис, но он пришел на помощь пагодам. Теперь поздно отступать.

— Где вы? — звал он пагод. — У меня только один мешочек соли. Покажите, где особенно нужна помощь, пока соль не кончилась.

И он увидел пагоду, одну из белых, белую с кусочком синего стекла. Стоящую на краю второй насыпи. Существо подняло кусочек стекла, будто бы в приветственном салюте. Но потом Морис понял, что оно указывает на что-то. Он посмотрел и увидел Целую тучу слизней, медленно переползающих стену и кишащих в низине между второй и третьей кучей.

Морис понял, почему они кишат там и что они там едят!

— Я иду! — прокричал он.

Он напал на слизней с тыла. Он посыпал солью слизняков, лезущих через стену, и оставил их корчиться. Он начал сыпать соль на слизней в низине, но их было слишком много. Он хватал горсть за горстью, швырял их в реку, потом снова сыпал соль.

Он увидел других пагод, розовых, и белых, и многоцветных. Они стояли на линии обороны у основания третьей насыпи — и у них в самом деле были хрустальные мечи! Морис видел, как они сверкают в лунном свете. Мечи были тонкие, как иглы. Он видел, как они колют ими слизней в пасти. Они выжидали, пока слизняки зависнут над ними, раскроют пасти, и тогда кололи мечом и быстро отступали. Слизняки пытались кусать их, но падали и уже не шевелились.

Пагоды целят через пасть в мозг, догадался Морис.

Он не видел Ти Ти Тина.

— Ти Ти Тин! — звал он. — Ти Ти Тин! Но не видел его.

— Слизни убили его? — спрашивал он других пагод, но у них не было времени пропеть ответ.

Морис начал беречь соль. Тех слизней, на которых соль не попала, он бросал в реку. Пагоды наступали на посыпанных солью слизней и легко поражали их мечами, пока те корчились в соленой агонии. Морис утомился вконец и сел передохнуть на третьей насыпи, там, где не было слизней и не было пагод, и сменил затычки в носу. Тот кровоточил постоянно. Он попытался потуже заткнуть его, хотя и знал, что кровь все равно пропитает лоскуты и снова начнет капать на одежду.