Лучшее - [13]

С помощью этого поэтического описания наш эльф из Оклахомы не только дает определение термина, который знаком далеко не всем, но еще и сравнивает сложную почти ювелирную технику создания архитектурной мозаики с литературным методом, который использовал он сам, когда писал этот рассказ.

Что говорит продавец известняка городским чиновникам? «… мы хотим, чтобы у нас было как можно больше гостей, но никто не приходит. Сейчас наша страна [Небесная Стуцамуца] примерно в пяти километрах отсюда» [!]. Этот пассаж напоминает мне «Путешествие в Л any ту», третью часть моей самой любимой книги — «Путешествия Гулливера». Летающие острова Лапуты, управляемые магнитами, впервые поразили мое голодное подростковое воображение в Оклахоме, в Талсе; и было это около 1958 года.

Возможно, еще и поэтому, составляя в 1984 году антологию «Светлые годы и тьма: научная фантастика и фэнтези вне и для нашего времени»[12], Лафферти я представил рассказом «И никаких известняковых островов». Предисловие там было такое:

Может ли девушка весом сорок восемь килограмм построить за шесть часов розовую пагоду, весящую тридцать миллионов тонн? На этот вопрос ответит Р. А.Лафферти в своей захватывающей «статье» о летающих известняковых островах и бесстрашной мисс Фосфор Маккейб, чьи поразительные фотографии Небесной Стуцамуцы (см. фото 1-22), к сожалению, не представлены.

Лафферти знаменит — точнее сказать, «скандально знаменит» — неизменным невероятием своих идей и необычностью подачи материала. Его проза узнаваема сразу, его не спутаешь ни с кем, чего, к сожалению, не скажешь о многих других писателях. Казалось бы, столь яркая индивидуальность должна вызывать желание написать на него пародию. Но работы Лафферти настолько оригинальны, что любая попытка его пародировать превращается в бледное копирование его стиля — то есть в своего рода дань уважения автору.

Новая волна? Старая волна? Какая разница? Лафферти взлетел на такой высокий и причудливо изогнутый гребень волны, справиться с которым способен только он сам.

Сегодня я могу сказать почти то же самое. Есть и те, кому удается написать нечто лучшее и большее, чем сносная пародия-подражание или дань уважения Лафферти — например, Нил Гейман. Но для этого автор должен понимать, как же сложно создавать такие рассказы, и почему никто даже не пытается следовать путем нашего уникального Рафаэля Алоизиуса Лафферти.

Майкл Бишоп

Гранильщик — это человек, который обрезает, полирует, гравирует и вставляет мелкие камни в оправу. А еще он художник, потому что, помещая маленькие камни и их кусочки в разные места, пытается создать мозаику.

Но как назвать человека, который нарезает и устанавливает очень большие камни?

Возьмем в качестве примера вот этот небольшой лапилли[13].

Возникновение в Греции живописи, как искусства. связано с известными историческими личностями, но происхождение скульптуры скрыто дымкой легенд. Достоверная история скульптуры начинается не ранее VI века до нашей эры. Скульптура считалась искусством, дарованным людям богами; именно эта мысль содержится в утверждении, что самые первые статуи упали с небес.

Харперовский словарь классической литературы

и древностей, статья «Скульптура»

Поместим этот маленький камешек в угол, и неважно, что утверждение об упавших с неба статуях не соответствует действительности. Да, статуи падали, но они были незавершенные.

А теперь еще один камушек — и еще одна цитата.

Впрочем, точной цитаты у нас нет Это всего лишь слова, которые приписывают Чарльзу Форту или одному из его подражателей. Они об ученом, который не поверил в то, что с неба упали куски известняка, хотя двое крестьян видели это. Камни не могли упасть с неба, твердил ученый, потому что на небе нет и не может быть известняка. Интересно, что бы он сказал о китах небесных?

Устанавливаем этот камешек мудрости в угол и осматриваемся в поисках других камней.

Продавец известняка пытался всучить партию товара городской администрации. Торговля шла неважно. Вроде и цена низкая (в десять раз меньше того, что запрашивали другие поставщики), и качество товара превосходное. Но вот внешность продавца не внушала доверия. Широченная грудь, короткий кафтан нараспашку, вокруг бедер обернут кусок ткани, на ногах сандалии из оленьей кожи наподобие тех, что носил Гермес — странное кокетство. Загорелый, но явно белокожий, светлые волосы совсем выгорели на солнце. Золотистая борода припорошена известняковой пылью, впрочем, как и он весь. Продавец беспрерывно потел, и от него пахло смесью известняка, заточенной бронзы, коз, клевера, меда, свежего ветра, чечевицы, кислого молока, навоза и хорошо выдержанного сыра.

— Не думаю, что нам стоит иметь с вами дело, — сказал мэр города. — Есть много компаний с хорошей репутацией и длинной историей.

— Наша фирма тоже давно основана, — сказал продавец известняка. — Мы в этом бизнесе уже… девять тысяч лет.

— Вздор! — воскликнул начальник отдела уборки улиц и канализации. — Вы даже не хотите сообщить нам адрес вашей фирмы. К тому же вы не подали официальную заявку

— Наш адрес — Стуцамуца. Другого адреса дать не могу по причине отсутствия. А официальную заявку подам, если объясните, как это сделать. Я предлагаю вам триста тонн отборного мраморного известняка, вырубленного точно по спецификации, и гарантирую безупречное состояние материала — он будет белого цвета или любого оттенка, какой пожелаете. Доставка в течение часа или точно в срок. И за все про все — триста долларов или триста бушелей очищенной кукурузы.