Лучшее - [36]

Толстяк стащил свои нелепые очки, которые уже запотели, и принялся их протирать дрожащими пальцами. Очки в роговой оправе явно были подобраны под образ забавного толстячка.

Он еще и трусоват, этот жирный клоун.

— Никто. Ничего. Не докажет, — тихо сказал Агирре и вяло улыбнулся. — Ведь магии не существует. На нашем острове в неё верит даже господин президент. Но и он не может запретить её официально, ведь этим он признает её существование. А мы же не какие-то дикари, мы строим современное, конкурентноспособное государство… наша сборная едва не вышла в финальную часть чемпионата мира по футболу!

Толстяк кивнул и нервно хихикнул.

— Кстати да, а знаменитости, типа футбольных звёзд? На них же должна быть целая очередь, — сказал он.

— Всё не так просто. Цель как минимум нужно знать лично, — ответил Агирре.

— Как минимум?! — толстяк всполошился. — Я её, допустим, знаю. Фотография, локон её волос — всё с собой…

— О, я думаю, всё получится, — лениво улыбнулся Агирре. — Через меня прошло много, так сказать, клиентов, сразу чувствую, чего можно ждать. Позволите глянуть на её фото?

Агирре мельком взглянул на смазливую мордашку девушки с фотографии. Забавный пухлячок, как же… похотливый сладострастец с неудовлетворённым либидо. Любопытно, что он с ней сделает?

— Ничё такая, правда? — толстяк попытался примерить имидж непринуждённого мачо. — Как представлю, что эта стерва окажется в моей полной — абсолютной — власти… так сразу встаёт, хе хе. Мы общались с ней, была даже пара свиданий, а потом…

Тут жирный сорвался в словесный понос. Агирре, прикрыв глаза, слушал его откровения о неразделённой любви, о поданной ложной надежде, о последующем игноре в социальных сетях и прочие трагические подробности.

На скулах Агирре начали поигрывать желваки.

— Давайте пересчитаем деньги, — наконец перебил он толстяка.

* * *

Толстяк пялился в окно, за которым тянулись трущобы.

— Какая жуткая нищета. Я бы хотел помочь этим людям, но что я могу? — неожиданно сказал он. Сидевший за рулём Агирре поморщился. Этот жирный озабоченный инфантил, со своими откровениями и душевными порывами, порядком его достал.

— Мне дадут просто её изображение, восковую фигурку, через которую я и обрету власть над ней… но, по сути, речь идёт о душе, да? Я заполучу её душу, пусть не навсегда, на время? — не унимался толстяк.

— Если не углубляться в теологические дебри, то в каком-то смысле да. Кое-кто даже верит, что когда хозяин с жертвой оба умрут, жертва останется его вечным рабом и на том свете, — ответил Агирре, и добавил с улыбкой. — Но гарантируем мы абсолютную власть над жертвой только при жизни заказчика. На тот свет предпочитаем не заглядывать.

— Душа… бессмертная душа… во что же я ввязываюсь… — пробормотал толстяк.

Агирре ударил по тормозам. Толстяк стукнулся носом, взвизгнул, одной рукой держась за нос, второй пытаясь нащупать на полу упавшие очки.

— Ещё. Не поздно. Отказаться, — размеренно сказал Агирре.

Толстяк, тяжело дыша, нацепил, наконец, очки.

— Поехали, — сказал он, глядя прямо перед собой, и неожиданно грязно выругался.

Агирре улыбнулся, трогая автомобиль с места.

Толстяк старался, но долго молчать не смог.

— Один человек может купить только одну жертву в жизни, это разумно… иначе ваши туземные царьки прихватили бы себе власть над всеми, и точка. Местные себя защищают, да? — толстяк говорил излишне громко, явно нервничая. — Обереги там всякие, надо будет себе прикупить… хотя кому я нужен… кстати, в ритуал входит понятие выкупа. У кого я буду её выкупать?!

— Ничейных людей нет. Мы все — чьи то. Но лучше, когда твой владелец не человек. Тогда ведь можно просто в него не верить, и точка, — лениво улыбнулся Агирре.

Жирный снова замолк. На этот раз надолго.

— Приехали, — сказал Агирре, глуша мотор. — В доме тебя встретят. В подвал для ритуала спустишься один.

Толстяк вышел из дома спустя час. На жирном лице его светилось счастье. Он судорожно что-то сжимал в кулаке. Шёл едва ли не вприпрыжку, спеша к Агирре, торопясь что-то рассказать.

Агирре, широко улыбаясь в ответ, отработанным молниеносным ударом всадил нож толстяку между рёбер в сердце. Агирре уже не раз предвкушал этот момент, предвкушал, как эта жирная свинья будет верещать перед смертью. Впрочем, толстяк умер молча, лишь тихонько ахнув. На лице его осталась счастливая улыбка.

Агирре хмыкнул, нагнулся и разжал кулак толстяка, в котором тот сжимал восковую фигурку.

— Иди к папочке, красавица… — пробормотал он и оцепенел.

Точность этих изображений «купленных» всегда его изумляла. Были видны даже очки в роговой оправе.

В кулаке толстяк сжимал изображение самого себя.

Агирре тупо пялился на фигурку. Наконец глянул на мёртвого толстяка — впервые с уважением. Агирре уже собирался уходить, но в последний момент нагнулся и бережно вложил фигурку назад, в ладонь мертвеца.

Карлсон, который живет Татьяна Аксёнова

Рассказ занял первое место на конкурсе «Хомо» в январе 2015 года. В конкурсе приняли участие 50 авторов с 70-ю рассказами.

Философские размышления о людях — развлечение так себе, но сойдет, если больше заняться нечем.

Так получилось, что я в первую очередь наблюдатель. Определения из умных книжек, которые время от времени зачитывает мой маленький друг Йоэл, меня не то чтобы убеждают.