Лучше умереть! - [66]

— А мне что до этого? Если правосудие ничем не может мне помочь, обойдусь без него. Сам свершу правосудие.

— А не знаете ли вы случайно, — спросил Этьен, — жива ли еще Жанна Фортье?

— Нет, но намерен навести справки.

— Если хочешь, этим займусь я… — предложил Жорж. — Мне гораздо легче сделать это, я ведь вхож во Дворец правосудия, лично знаком с представителями закона самого разного уровня.

— Очень меня обяжешь. Но, по-моему, обо мне и моих делах мы уже вволю поговорили. Давай-ка поговорим о тебе. Ты доволен своей жизнью?

— В высшей степени. Мне даже пожелать нечего. Мой опекун стал моим лучшим другом. Клиенты хорошо знают дорогу в мой кабинет. Я работаю… Преуспеваю… Чего еще желать можно?

— Хорошей жены.

Жорж рассмеялся.

— Жены! У меня еще есть время поразмыслить на эту тему. Впрочем, скорее всего я поступлю, как мой опекун… останусь холостяком… До сих пор я был больше склонен к холостой жизни. А ты?

Люсьен покраснел до корней волос.

— А я нет… — ответил он, — но ведь прежде, чем думать о женитьбе, нужно занять определенное положение в обществе.

Жорж заметил, что его друг покраснел. И сказал:

— Что вовсе не мешает тебе думать о ней уже сейчас.

— Согласен; но именно поэтому я и говорю, что, прежде чем жениться, нужно обрести твердую почву под ногами. Люси — та девушка, что будет моей женой, — так же бедна, как и я. Она сирота, выросла в приюте, но у нее чистая душа и золотое сердце. К тому же она трудолюбива, как пчелка.

— И ты любишь ее?

— Всем сердцем, всей душой, безгранично. Без нее я никогда не смогу быть счастлив.

— Ну что ж, будем надеяться, что в самом ближайшем времени дела твои пойдут в гору, и ты будешь совершенно счастлив. Считай, что я уже пригласил себя на твою свадьбу!

Ужин был веселым и долгим. С товарищем по коллежу и художником Этьеном Кастелем, за вечер ставшим другом и ему, Люсьен расстался лишь в одиннадцать.

— Положись на нас и работай, — сказал Жорж, пожимая ему на прощание руку.

И молодой человек, окрыленный надеждой, отправился к себе. Если Люсьен пребывал в радостном настроении, то Люси была очень грустна. Весь вечер дочь Жанны Фортье с нетерпением — а потом и со все возраставшей тревогой — ждала возвращения жениха. Наконец в половине двенадцатого она услышала, как внизу хлопнула тяжелая входная дверь. На лестнице раздались шаги. Взволнованная девушка приоткрыла дверь.

— Это вы, господин Люсьен? — тихонько спросила она.

— Да, дорогая моя Люси, — ответил молодой человек.

— Знаете, я так беспокоилась! Мне было так страшно! Все казалось, что с вами, наверное, случилось какое-то несчастье…

— Дорогая малютка Люси, вы же видите, что предчувствие обмануло вас. Сегодня мне сопутствовало только счастье. Не позволите ли войти и рассказать об этом?

— Позволю. Заходите; пока вы будете рассказывать, я закончу свою работу.

Люсьен взял стул и сел возле девушки.

— Виделись вы со своим старым другом, господином Жоржем Дарье? — спросила она.

— Да.

— И как он вас принял?

— Как и положено человеку, сердце которого живо. Я вновь обрел своего доброго старого друга.

— Он пригласил вас на ужин?

— Да, я только что от него.

— И обещал помочь найти работу?

— Через месяц я буду главным инженером у одного невероятно богатого промышленника, который сейчас возводит в окрестностях Парижа большой завод; он ни в чем не может отказать моему другу Жоржу Дарье.

Люси захлопала в ладоши.

— Ах! — воскликнула она. — Я так счастлива! А теперь нам обоим нужно отдохнуть, к тому же не стоит давать соседям повод для сплетен. Ступайте к себе!

Жорж Дарье был очень отзывчивым молодым человеком. И принял близко к сердцу то положение, в котором оказался Люсьен, — ведь к нему он питал искреннюю привязанность. Поэтому на следующий же день он с утра пораньше отправился на улицу Мурильо, чтобы ходатайствовать за него перед Полем Арманом. Поднявшись по лестнице, ведущей в жилище миллионера, он спросил у стоявшего там камердинера:

— Может ли господин Арман принять меня?

— Сожалею, господин Дарье, но господин Арман в отъезде… — ответил слуга.

— И надолго? — огорченно спросил Жорж.

— Я не знаю, но госпожа Мэри, должно быть, в курсе. Она, конечно же, примет вас, господин Дарье, и сможет ответить на все интересующие вас вопросы. Прикажете доложить?

Жорж был частым гостем в особняке, и от него не укрылся тот факт, что девушка имеет большое влияние на отца. Поэтому поспешил ответить:

— Если вы полагаете, что это не побеспокоит госпожу Арман, будьте любезны, передайте ей мою визитную карточку.

— Пройдемте в гостиную, сударь, а потом я извещу госпожу.

Мэри, давно уже полностью одетая и причесанная, прочитав имя на карточке, сразу же спустилась вниз.

— Здравствуйте, господин адвокат, — сказала она с самым любезным видом, протягивая Жоржу Дарье руку, — направлялись вы, конечно же, не ко мне, в этом я совершенно уверена, но все же признательна за то, что вы решили меня проведать. Садитесь, поболтаем немножко.

— Как вы себя чувствуете, сударыня?

— Чудесно; лучше, чем когда-либо раньше.

Внезапно сильный приступ кашля заставил ее умолкнуть.

— Проклятый кашель! — едва слышно проговорила она, когда приступ утих. — Никак меня не оставляет и страшно мне надоел!