Лучше поздно - [7]

- А как же карьера? А возможность - как бы повозвышенней выразиться - реформировать систему изнутри?

- Вот еще, - фыркаю я. - Я не святой Георгий, чтобы сражаться со всеми драконами, на мой век вполне хватило Волдеморта.

Не знаю, что он такого расслышал в моем голосе, но он язвительно хмыкает - и вдруг быстрым жестом ерошит мои волосы и, притянув к себе, касается лба сухими губами:

- Ну да, конечно… Еще бы ты признался, что сделал это из-за меня.

- Хорошо, из-за тебя… но не только, - упрямо шепчу я. Прерывисто втягиваю воздух, когда его губы скользят по виску и касаются щеки, но все же заканчиваю:

- И из-за себя тоже. Ты знаешь.

Прежде чем коснуться губ, он на мгновение отстраняется и, глядя мне в глаза, понимающе опускает ресницы.

Он знает.

Глава 2. Воскресенье, 23 ноября.

- Поттер, ты что, домой собираешься?

- Вообще-то уже девять вечера, а что?

- Да вот Блэкстон зачем-то просил тебя зайти.

Этот молодой аврор иногда напоминает мне Стэна Шанпайка - такой же прыщавый, лопоухий и, главное, смотрит на меня с таким же любопытством. Мог бы вроде и привыкнуть - я уже месяц работаю в аврорате. Вернее, стажируюсь. По ЖАБА мне - как, впрочем, и Гермионе с Роном - автоматически поставили высшие баллы, «учитывая огромные заслуги перед магическим сообществом», заминка вышла только с Высшими зельями. Как объяснила мне расстроенная не меньше моего Макгонагалл, этот предмет мне придется таки сдавать - очень уж неважно у меня обстояло дело с обычными зельями, - а для этого необходимо как минимум полгода позаниматься хотя бы с тем же Слизнортом. Так что пока я только стажер, хотя, если верить Блэкстону, очень многообещающий.

Почему-то я иду к кабинету старшего аврора с нехорошим предчувствием. Сам не понимаю, откуда оно взялось - до сих пор со всем, что мне поручалось, я вроде бы неплохо справлялся. Правда, и задания были несложные - разбирал бумаги, просматривал в думосливе чужие воспоминания и несколько раз присутствовал на допросах свидетелей нападений Пожирателей смерти.

Было известно, что после захвата власти Волдемортом число его сторонников возросло многократно, но сколько их в точности, никто не знал, включая схваченных Пожирателей. После падения Темного лорда были схвачены десятки - но сотни скрывались в трущобах и магловских кварталах, используя Оборотное зелье. И мстили. Иногда расчетливо и избирательно, но чаще в слепой ярости просто уничтожали подвернувшихся под руку, неважно, маглов или волшебников. Да еще и накладывали на всех случайно оказавшихся рядом Обливиэйт. Так что допросы свидетелей чаще всего представляли собой весьма унылое зрелище - бедняги, бледнея и обливаясь потом, даже после Веритасерума лепетали нечто невразумительное о хриплых голосах и темных силуэтах, что, понятное дело, работу нам отнюдь не облегчало.

А неделю назад случилось еще кое-что. Блэкстон, сообщая мне эту новость, выглядел очень оживленным, чуть ли не потирая руки в радостном предвкушении. Как он тогда выразился? «Ну, теперь дела пойдут, Поттер! Не знай я, что ты его так ненавидишь, ей-богу, предложил бы распить бутылочку за здоровье Снейпа, коль скоро мерзавец поднялся наконец на ноги. Теперь мы выжмем из него всю необходимую информацию, благо информацией он таки владеет!».

Я помню, как молча выслушал его, стараясь выглядеть спокойным, - а выйдя из кабинета, в бешенстве разорвал пополам последний номер «Пророка», с одной из страниц которого на меня глядело ненавистное лицо в рамке сальных черных волос.

В последней битве он даже не защищал своего хозяина - в решающий момент попытался спрятаться в подземельях, спасая шкуру. Но несколько аврорских заклятий его все же достали, совместное действие, разумеется, усилило эффект, так что почти полгода он провалялся в коме и только неделю назад колдомедики подняли его на ноги. Теперь его ждет серия допросов, суд и Азкабан… хотя мне бы хотелось надеяться на поцелуй дементора.

Блэкстон назвал его мерзавцем. Мерзавец? Я затрудняюсь подобрать слово, которое в полной мере выразило бы мое отношение к этой мрази.

Дверь кабинета Блэкстона приоткрыта, и я вхожу, предварительно постучавшись. Но хозяин занят - разговаривает с кем-то через камин, и я, помедлив, пристраиваюсь на жесткий стул у стены и вновь погружаюсь в невеселые раздумья.

В год безраздельного владычества Волдеморта Снейп стал его самым доверенным слугой. Еще бы - заслужил, убив Дамблдора. Наградой за это стал пост директора Хогвартса, который предложил Снейпу новый попечительский совет, больше чем наполовину состоявший из Пожирателей. И Снейп предложение, разумеется, принял… представляю, как он мерзко ухмылялся при этом.

Но этой мрази оказалось мало занять кабинет Дамблдора. На Рождество он сжег портрет директора. Руки сами собой сжимаются в кулаки, когда я вспоминаю, как рассказывал об этом Невилл: «Нас заставили на это смотреть… Снейп поджег раму и портрет сразу вспыхнул… помнишь, как феникс, только не возродился в конце… а они стояли рядом и улыбались».

Так что на месте Блэкстона я бы не поручал мне допрашивать Снейпа, если он вдруг собирается это сделать. Вряд ли я найду подходящие слова для дружеской беседы. Самыми подходящими в этом случае были бы Авада Кедавра, ну, или на худой конец, Круциатус.