Лучше быть, чем казаться - [21]

«Детка, танцуй со мной…» – толчок

«Я всю ночь проведу с тобой…»

«Позволь мне тебе помочь…» – толчок

«Я с тобой проведу всю ночь…»

Музыка идеально соответствовала нашим движениям. Ближе к концу песни Антон продемонстрировал сумасшедшую пробежку по зеркальным стенам студии в стиле ниндзя, после чего спрыгнул вниз, приземлился на ноги, схватил меня за талию, встал на одно колено и перебросил меня через него. Моя спина прогнулась почти до пола – и Антон с силой впечатал поцелуй в мои губы.

И тут это произошло… снова.

Я успеваю неплохо съездить ему по рту, разбив губу, прежде чем он одной рукой сжимает мои руки, а второй принимается меня тискать. Ярко-алые капли текут по его подбородку, окрашивая зубы в тошнотворно-красный, зловещий цвет. Он с силой вдавливает меня в бетонную стену. Я ощущаю острую боль – жесткая поверхность сдирает нежную кожу с моей спины. Он еще сильней прижимает пах ко мне, снова и снова, трахая меня всухую. Его эрекция, словно стальной прут, вгрызается в мою киску.

Я кричу, но он прижимает губы к моему рту так быстро, что вырывается лишь серия приглушенных, нечленораздельных звуков. Слыша тошнотворный звон расстегиваемой пряжки и треск молнии на штанах – щелчок каждого зубчика раздается так явно, словно в замедленной съемке, – я кричу изо всех сил. В отместку Аарон прокусывает мне губы и бьет головой о стену. В глазах пляшут звезды и радуги, и зрение слабеет. Он грубо дергает подол моего платья и задирает на талию. Прохладный воздух касается обнаженной кожи. В глазах бегают световые пятна и полосы, я несколько раз моргаю, стараясь не потерять сознание. Аарон грубо проводит пальцами по моему животу и нащупывает свою цель. Он резко сжимает мою киску, вдавливая ногти в мягкую плоть. Я слышу собственные всхлипы. Рот наполняется желчью, горло жжет так, что меня начинает тошнить.

– Я сейчас оттрахаю тебя так жестко, как ты, шлюха, заслуживаешь. Долбаная белая шваль, – ревет Аарон, брызгая слюной мне в лицо.

Это тот самый мужчина, который лапал меня во сне и не проявил ни малейших угрызений совести, когда я упрекнула его в этом. Аарон Шипли, сенатор от Калифорнии, собирается меня изнасиловать. Прямо здесь, на публике, всего в шестидесяти с небольшим метрах от развернувшейся в парке многолюдной вечеринки.

Я ощущаю, как головка его члена утыкается мне в ногу, как он ведет ею по внутренней части моего бедра.

– Нет, – шепчу я и мотаю головой, лишь для того, чтобы получить в ответ омерзительную ухмылку.

Он зажимает мне ладонью рот, заглушая мой крик. Я впиваюсь в ладонь зубами. Рот наполняется соленым, медным привкусом крови. Аарон выкрикивает ругательство и снова бьет меня головой об стену. Я уже не могу удержаться на ногах и сползаю по стене вниз. Мое тело становится практически невесомым. Еще пару секунд – и я погружусь в черноту, и тогда он возьмет меня.

– Убери от меня свои гребаные лапы!

Я завопила так громко, что чуть не снесла крышу зала.

– Миа, нет, нет! Lo siento. Lo siento. Прости. Lucita, очнись. Вот дерьмо!

Придя в себя, я обнаружила, что Антон баюкает в ладонях мою голову. В желудке все ходило ходуном. С трудом поднявшись на ноги, я метнулась к ближайшему мусорному ведру и рассталась с обедом. Мария стояла рядом, придерживая мои волосы и шепча на ухо что-то ласково-успокоительное.

Когда приступ тошноты прошел, мне в руку сунули полотенце и бутылку с водой. Я жадно опрокинула в горло освежающую жидкость, но пока желчь не смылась обратно в желудок, мне казалось, будто я глотаю бритвенные лезвия.

Взгляд Марии стал жестким, холодным и темным. Взяв за руку, она увела меня в небольшую комнатку рядом с танцевальным залом.

– Кто тебя мучает? У меня много знакомых. Очень, очень богатых знакомых, которые не будут спокойно смотреть, как какой-то ублюдок издевается над порядочной женщиной.

– Мария, нет, – я покачала головой. – Это не то, что ты думаешь.

В ответ испанка подбоченилась и склонила голову набок. Черные пряди выбивались из хвоста у нее на затылке.

– В самом деле? А по-моему, кто-то ранил тебя так сильно, что у тебя появились возвратные вспышки. И это не считая того факта, что ты застываешь всякий раз, когда кто-то из танцоров-мужчин или Антон прикасается к тебе. Так скажи мне, разве это неправда? Я что, навоображала себе все это? Я точно знаю, как выглядит женщина, над которой издеваются, hermosa, потому что сама была такой. Много лет. И я не намерена смиряться с тем, что такое дерьмо происходит с хорошими женщинами – как и мои друзья. Черт, да сам Антон этого не допустит.

Откинув волосы за спину, я глубоко вздохнула и взглянула ей в лицо.

– Антон знает. Никто из вас ничем не сможет помочь. Я уже разобралась с этим, – солгала я.

Технически говоря, я действительно разобралась, так что это не было настоящей ложью. Другой вопрос, что с последствиями разобраться мне пока не удавалось.

– Мне нужно больше, Миа, потому что сейчас я просто сгораю от бешенства. Muy caliente, как говорится, и не в хорошем смысле. Я, так сказать, хочу крови. Даже если тебе будет больно, даже если ты расплачешься или захочешь что-то разбить. Ты должна выплеснуть это из себя. Ты не можешь держать это внутри. Поверь мне, я прошла через это и, пережив все, стала сильней и умнее.