Лучшая зарубежная научная фантастика: Сумерки богов - [23]

– Они не осмелятся. У меня есть нечто такое, за что они отдадут целую планету. Потому и пытались захватить мой корабль, а не уничтожить; потому не стали взрывать челнок, хотя легко могли подстрелить нас прямо с орбиты.

– И что же такого невероятно ценного ты несешь с собой? Оно должно быть очень маленьким.

– Оно в моей голове. Я украл единственные копии космогонических пьес.

Нахид взглянула на меня:

– И?

Вполне предсказуемый скептицизм, но все равно он меня разозлил:

– И… они с радостью даруют Гельветике свободу в обмен на эти пьесы.

Она склонила голову, потерла лоб ладонью. Я не мог понять, что с ней происходит. Лейтенант шумно вздохнула. На секунду мне показалось, что она сейчас заплачет. Но потом женщина расхохоталась прямо мне в лицо.

Я едва не ударил ее:

– Тише!

Она засмеялась еще громче. Ее плечи тряслись, на глазах выступили слезы. Я почувствовал, как краснею.

– Вы должны были дать мне умереть с другими, в бою. Священник, ты безумен!

– Почему ты смеешься? – спросил я. – Неужели думаешь, что они послали бы корабли оцепить орбитальное пространство Гельветики, отправили полицию и солдат, если бы у меня не было ничего ценного?

– Я не верю в твою дурацкую религию.

– Ты когда-нибудь видела спектакли по пьесам?

– Однажды, еще девочкой. «Падение лучника» на фестивале в Тьенкаше. Я уснула.

– Они – основа человеческой культуры. Священные истории нашего народа. Мы остаемся людьми только благодаря им. Через них с нами говорят боги.

– А я думала, что с монахами боги говорят напрямую. Это они приказали тебе бежать прямо навстречу десантникам, охранявшим вход в челнок? Тебе повезло, что я была с тобой и прорезала дыру в рукаве, а то ты бы уже помер.

– Нет, убили бы тебя. А я бы лежал в капсуле сна, и мой мозг разбирали бы на части, чтобы вытащить из него пьесы.

– Нет никаких богов! Только голоса в твоей голове. Они говорят тебе делать то, что ты уже хочешь сделать.

– Если ты думаешь, что подчиняться богам просто, попробуй выполнять их приказы хотя бы один день.

Настала неловкая тишина. Солнце зашло, на небе проступили кольца, розоватые на западе от заката и серебряные в зените, где их скрывала тень планеты. Свет большой луны по-прежнему озарял камни перед нами. Надо было преодолеть крутой подъем в триста метров до перевала, открытое пространство без всяких деревьев, а потом еще пару километров между вершинами в полной темноте.

– Холодно, – сказал я спустя какое-то время.

Ничего не говоря, она потянула меня за руку. Лишь через пару секунд я понял, чего она хочет, – чтобы я придвинулся ближе. Я подчинился, и мы склонили головы, защищаясь от ветра. Я чувствовал, насколько она напряжена. Меня поразил парадокс нашего отчуждения. Нас обоих сотворили боги, но лейтенант в это не верила. Впрочем, истине не нужна вера, чтобы восторжествовать.

В одном Нахид не ошиблась: мы сбежали от десантников на орбите совсем не так, как я предполагал.

Великие часы вселенной сделали еще один оборот. Зеленая Рошанак пролетела мимо Маншида, в какой-то миг напомнив мне зрачок внимательного божьего ока, села, а спустя час вторая луна последовала за ней, уйдя за горизонт на западе. Звезды сияли во всей своей красе, но вокруг царила кромешная тьма, и так будет до тех пор, пока на небе во второй раз за ночь не покажется Рошанак. Пришла пора попытать счастья.

Мы вышли из укрытия и направились к кустарникам. Впереди возвышалась изломанная гранитная вершина, светло-серая в звездном свете. Мы пробирались по скале, где-то карабкались, перешагивали через каменистые поля, огибали ледники и тающий снег. Пару раз пришлось друг друга подсаживать, забираясь на валуны, ища зацепки в отвесных стенах. Перевал оказался гораздо дальше, чем я предполагал.

Мы как раз переходили через последнюю гряду, когда нас озарил ослепительный белый свет и искаженный громкоговорителем голос приказал:

– Не двигаться! Бросайте оружие, лицом на землю!

Языком я переключил тело в ускоренный режим. Словно в замедленной съемке Нахид пригнулась, подняла бластер, взяла флаер на прицел и выстрелила. Я рванулся к ней и отбросил в сторону. Как раз вовремя. Ответный огонь выбил из скалы град осколков там, где стояла женщина. В моей голове голос благой Эвриномы настаивал: «Назад. Мы покажем тебе дорогу».

– Сюда! – Я стащил Нахид с края гребня, на который мы только что взобрались. Падение с трехметровой высоты на голый гранит – приземлился я жестко, а она упала мне на грудь, чуть не выбила весь дух. Вокруг взорвался град горошин с сонным газом. Пытаясь совладать с дыханием, я случайно глотнул воздух, и меня сразу повело. Нахид быстро натянула шлем на лицо и то же самое проделала со мной.

Судя по звуку, наверху приземлился флаер. Лейтенант, хромая, бросилась к деревьям. То ли в нее попали, то ли она повредила ногу при падении. Я потянул ее влево, вдоль скалы.

– Да куда ты… – начала она.

– Заткнись! – рявкнул я.

Десантники рухнули на уступ за нами, но флаер направил поисковый луч в сторону леса, и солдаты побежали туда же. Нас прикрыл туман сонного газа.

Мы бежали вдоль гранитной стены, пока не ушли от входа на перевал. К тому времени мое тело уже израсходовало все запасы накопленной энергии, и пришлось перейти в нормальный режим. Я чуть не падал от усталости.