Лучшая фантастика - [208]

Мертвец сидел рядом со мной на кровати и смотрел на людей во дворе, которые танцевали и пили.

— Жаль только, что когда нам действительно понадобилась помощь, они предпочли забыть о тебе.

Когда моего дядю арестовали, его вывели из дома в наручниках, чтобы показать, насколько серьезным было его преступление. Моя семья, некогда бывшая одной из самых влиятельных в городе, подверглась общественному порицанию. Большинство моих друзей перестали к нам приходить. Когда же нас посещали родственники или друзья кого-то из взрослых, они только перешептывались о чем-то у дверей или приносили еду и напитки. Никто не хотел задерживаться у нас. Мое обучение после этого прекратилось, так как дядя был моим учителем. Такая потеря одного из сыновей сломала Маму и Папу — моих бабушку и дедушку. В скором времени бабушка заболела, и дедушка посвятил себя уходу за ней. А мой отец? Что ж… можно сказать, что и он в своем роде исчез из моей жизни.

«У всех свои проблемы; они мне ничем не обязаны».

Я возмущенно хмыкнула, но ничего не сказала. Вероятно, он неправильно истолковал мое молчание, так как со всей серьезностью продолжил:

«Ты должна проявить благородство и простить их. В конце концов, главное — это то, каким тебя запомнили знавшие тебя люди. В особенности твои дети».

— И каким же, по-твоему, я запомнила тебя?

После этих моих слов он замолчал, мы оба смотрели в окно на пустое пространство, где когда-то стояла будка охранника.

«Я не знаю».

— Как ты мог не знать? Это происходило каждый день после наших уроков, в той самой будке. Что ты делал все это время? Спал?

«Я работал, — резко бросил он. — Неужели ты думаешь, что я ничего бы не предпринял, если бы узнал? Мы стали действовать, как только все открылось».

— Почему же после этого ты перестал со мной разговаривать? Не потому ли, что опять работал?

Повисла тишина.

— Знаешь, я много лет думала, что сама была во всем виновата. Я считала, что именно я уничтожила нашу семью. Дядю отправили в тюрьму, Мама заболела, а ты… ты не мог даже смотреть на меня. Даже после того, как мы уехали, я могла пообщаться с тобой, только когда сама тебе звонила.

Я до сих пор помню те видеозвонки, эти напыщенные поздравления с днем рождения или праздниками. И он всегда казался слишком уставшим или слишком занятым, чтобы нормально поговорить со мной.

— Я долгие годы ждала тебя… Я ждала, ждала, ждала…

Слезы невольно навернулись на глаза, и я вытерла лицо, злясь на свою слабость. Давным-давно я поклялась, что никогда больше не заплачу перед ним. Мертвец встал и подошел к окну, встав ко мне спиной. Он долго смотрел вдаль, прежде чем снова заговорить.

«Я не знал, что тебе сказать. — Его голос был совсем тихим, и я едва могла разобрать слова из-за шума, доносившегося со двора. Было такое ощущение, будто он разговаривал сам с собой. — Когда я смотрел на тебя, то видел лишь свои промахи: я был твоим отцом, но не смог тебя защитить. Я ненавидел себя за это и вымещал эту ненависть на тебе. Я никогда себя за это не прощу».

— Хорошо. Потому что я тоже не смогу тебя простить.

Он обернулся ко мне, и по выражению его лица я увидела, как смысл только что сказанного мною постепенно доходит до него.

«Ты все еще злишься на меня», — сказал он наконец с грустью в голосе.

— Ты столько раз подводил меня. — Слезы снова потекли из моих глаз, а мой голос предательски дрогнул. — Я не знаю, как перестать злиться на тебя.

«Как бы мне хотелось загладить свою вину перед тобой».

— Уже слишком поздно. — Впервые за тридцать лет я смотрела отцу в глаза, разговаривая с ним. — Неужели ты искренне считаешь, что явившись сюда и повторяя все эти пустые банальности, сможешь избавить меня от той боли, которая мучила меня столько лет? Ты говорил, что пришел мне что-то сообщить. Но ведь дело не во мне. Ты просто хочешь получить напоследок мое прощение.

«Прости меня. За все».

— Теперь это уже не важно. — Внезапно я почувствовала сильную усталость. — Уходи. Поищи искупление грехов где-нибудь еще.

Где-то вдалеке послышались раскаты грома, и встревоженные крики волной прокатились в толпе внизу. Поднялся ветер и раскидал по двору мусор. И когда небо заволокли пухлые тяжелые тучи, праздник на улице закончился. Жившие в доме семьи побежали в свои квартиры, а те, кто пришел издалека, сбились в группы под навесами, чтобы переждать грозу.

Я собрала рюкзак и огляделась, но мертвец исчез.

Люди, пришедшие на похоронную церемонию, потоком хлынули через ворота, разделяясь на маленькие ручейки — они стремились добраться домой, прежде чем пойдет дождь. Я присоединилась к ним и направилась к автобусной остановке. Как только я добралась до нее, небеса разверзлись и хлынули потоки воды.

Я забилась в угол остановки и подняла капюшон дождевика, чтобы скрыть лицо. Мне не хотелось объяснять свой внезапный отъезд людям, которые могли узнать меня после похорон. Я смотрела на дымку дождя, в голове у меня было совсем пусто от горя, и вдруг я почувствовала, как знакомая рука легла мне на плечо.

— Неужели ты вот так уедешь от нас? — Голос тетушки Чио был грустным. Повернувшись к ней, я невольно напряглась, но неожиданно увидела понимание в ее взгляде.